Книга Не злите Броню, страница 62 – Елена Джонсон

– Попрошу остаться… – вот, и вот, – лейтенант показал пальцем на Броню с Владиком и на их отцов. В ответ раздался такой взрыв негодования, что голоса потонули в общем гвалте. Лейтенант раскрывал рот и что-то, видимо, кричал, но его никто не слышал, потому что Костя, Саша и Ирка пытались в это время доказать ему, что они – важные свидетели, так как видели Кутузова. Катюша с Алей грозили пальцами перед его носом, доказывая лейтенанту Гаврицкову, что они – матери, в чем, собственно, Гаврицков нисколько не сомневался. Тетя Ася, в свою очередь, категорически заявляла, что ни за что не покинет своих сестер, а Клеопатра Апполинариевна мило улыбалась в коридоре, склонив голову, и покачивала маком на шляпе.

Издали все это очень походило на цыганский табор, только цыгане, почему-то, были в цивильной одежде. Из соседних кабинетов повыскакивали их обитатели, готовые к оперативным действиям в обстановке, приближенной к боевой. У входа в кабинет лейтенанта Гаврицкова их обезоруживала очаровательной улыбкой Клеопатра Апполинариевна. Она, приветливо покачивая шляпой, уступала им дорогу, однако в кабинете они, присоединившись к табору, орали ничуть не тише, пытались утихомирить его и выдворить из кабинета. Это напоминало сабельную атаку на кисель – толпа легко расступалась, но тут же снова смыкалась за их спинами. Вскоре стало ясно, что без спецсредств не обойтись. К тому же работники, присоединив свои глотки к уже имеющимся, значительно усугубили ситуацию, потревожив тишину полковничьего кабинета. Полковник, который как раз сегодня утром получил нагоняй от начальства, пребывал в отвратительном расположении духа. Он выскочил в коридор, побагровев от гнева, и испустил такой вопль, от которого, казалось, сотряслись стены. Раскрасневшаяся тетя Ася, которая находилась ближе всех к дверям, выглянула в коридор:

– Вы, кажется, что-то сказали? – осведомилась она.

Полковник был не из тех людей, которых можно смутить.

– Ма-алчать! – взревел он еще раз. – Во-о-н! Всем вон!

Насчет «всем вон» он, конечно, погорячился, однако это подействовало. Наступила тишина, и все с любопытством ждали, что произойдет дальше. Полковник действовал решительно. Он, конечно, не осознавал, что любой, кто вступит в дискуссию с тети Асиными родственниками, безнадежно увязнет в ней и моментально перестанет осознавать, на каком он свете. Просто он никогда не вступал в дискуссии – он привык отдавать приказы, и следить, чтобы они исполнялись. Это произвело замечательный эффект. Все, кроме Брони и Валерия Павловича, были выдворены в коридор ждать своей очереди, а лейтенант Гаврицков получил выговор за мягкотелость.

По коридору провели мрачного Кутузова. У входа в кабинет Гаврицкова он оглянулся на всю компанию, и заявил:

– Никого из этих людей я не знаю.

Возмущенный Владик подскочил на стуле:

– Как это никого? Как это…

Кутузова втолкнули в кабинет, и возмущение Владика обрушилось на всех следователей.

– Сейчас он там им наговорит бог знает чего, и все скажут, что он не похищал! Нет, – вскочил он со стула, – я им сейчас все расскажу. Пустите меня, – крикнул он, вырываясь у Димы из рук.

– Владик! – хором воскликнули Катюша с Димой.

Но Владик уже исчез в кабинете. К большому удивлению родителей, он не был в ту же секунду вышвырнут обратно. Напротив, из кабинета высунулся милиционер и торжественно объявил: