Книга Незакадычные друзья, страница 152 – Елена Джонсон

– Интересно, – спокойно произнес Вячеслав, – что будет, если смешать факторы воздействия? Включить другую эмоцию?

Гольгиссер, прислонившись к машине, восхитился идеей.

– Заодно и проверим дальность действия. Вот эту штуку мы еще ни разу не включали, смотри.

Он показал на крайний тумблер, который отличался от остальных только тем, что был покрашен в красный цвет. Он помедлил, и решительно опустил его вниз.

Немцы перестали изображать сцену из романтического балета и на секунду замерли. Потом они поникли, сбились в кучку, уселись в кружок, склонив головы друг к другу, и замерли. Вячеслав смотрел на них очень долго, но не уловил ни малейшего движения – немцы как будто обратились в каменные изваяния.

– Долго они смогут так сидеть? – обратился он к Саше.

– Нехай сидят, – легкомысленно заявил Саша. – Ничего не имею против. Так они мне гораздо больше нравятся.

– Владимир Антонович! Может они вообще того? В смысле, вдруг этот аппарат их убил?

– Ладно, выключайте его совсем, – согласился Владимир Антонович. – пусть оживают, но уже без нас.

– Герман, слышишь? – обернулся Вячеслав к Гольгиссеру, и успел заметить только отъезжающую машину. Разворачиваясь, она повернулась боком, из окна выглянула ухмыляющаяся физиономия Полковника, и он издевательски помахал всем рукой.

Под Москвой среди милых рощиц и извилистых речушек, над которыми ивы, склонившись, образовали густой душистый шатер, раскинулся сказочный терем с полукруглым крыльцом, белыми колоннами, уютными балкончиками и беседками. Среди его обитателей были… впрочем, легче сказать, кого среди них не было. Там не было полных домовитых бабушек, вяжущих носок, так же, как не было веселых молодых девушек, любующихся сиренью под окном и мечтающих о суженом. Впрочем, никого, кто был бы похож на суженого, там тоже не было. Вероятно, потому, что вряд ли они оставались бы там в живых дольше одного дня. Или часа.

Тех, кто собрался под сенью дивных кущ, у пыхтящего самовара и исходящих аппетитным паром пирожков, нисколько не интересовали ни речки с ивами, ни сирень. И с присутствием самовара они мирились только потому, что рядом с ним стояло несколько бутылок виски и одна, но пузатая бутылка коньяка Реми Мартен.

Хозяином застолья был уже довольно пожилой человек с пивным животиком, обвисшими щеками, которые негодующе тряслись, и рыжим ежиком на голове. Батарея бутылок стояла возле него. Он то и дело наливал себе Реми Мартен в небольшую серебряную рюмку, и резко опрокидывал ее в рот, сопровождая каждое вливание протяжным стоном. Его собеседники – четверо мужчин помоложе, – тоскливо смотрели на бутылки.

– Половина из вас – идиоты! – резюмировал хозяин, хватая с блюда пирожок.

– Ну, вы все-таки не очень… – неуверенно сказал мужчина в джинсовой рубашке. – Ситуация сложная, так что возьмите-ка свои слова обратно.

– Хорошо, – охотно согласился хозяин. – Беру. Половина из вас – не идиоты.

Его собеседники с сомнением посмотрели на него, и предпочли промолчать.

– Почему, ну почему каждый раз вас кто-то опережает?

– Дезинформация, – тоскливо сказал один из его собеседников. – Пока разбирались…

– Нечего было в мюнхенском аэропорту так долго торчать! Неужели, когда оказалось, что отель – это липа, вы еще ничего не поняли? И вот, пожалуйста, оружие века – у немцев.