Книга Идентичность Лауры, страница 58 – Ольга Владимировна Маркович

Эл. Привязное содержание

Есть в фермерстве два типа содержания коров: привязное и беспривязное. Привязное для людей сподручнее, а беспривязное гуманнее для животных. Те, что привязаны, стоят в ряд, а к шеям у них прикреплены цепи, и животные должны занимать строго отведенное место с одними и теми же соседками по бокам. Обречены всю жизнь видеть две эти рогатые морды справа и слева. Легла, встала, поела, дала молока — и снова по кругу. Люди часто прибегают именно к такому типу содержания, потому что выбирают для себя то, что жизнь облегчает, а не усложняет. Не надо коров по номерам искать. Проверять и думать, кому дали еды, кому нет. Кого полечили. Кого подоили. Когда корова в одном и том же месте — проще.

С беспривязными волокиты больше. Коровы то в зале, то во дворе. Поилки у них, чесалки, иерархия. Старшие молодняк строят. Какая-то жизнь кипит. А там, где жизнь, надо больше доверия процессу. А хозяева контроль любят. О доверии знают мало. Им проще всех в шеренгу выстроить. И то понятно. Только никому от этого не лучше, на самом деле. Раз мы выкупили с отцом у одной закрывающейся фермы десяток «привязных» коровок. А мы с отцом давно заметили, что плюсов от такой тюремной системы гораздо меньше, чем от беспривязного содержания. Наши коровки от счастливой жизни молока и больше давали, и охотнее. И вот эти новенькие испытали колоссальный стресс и даже столкнулись с армейской дедовщиной. Среди них даже крупные особи были до того забитыми, что так и жались друг к другу. Это мы не сразу даже заметили. А потом поняли, что одна рыжая всегда справа от черно-белой, а слева от нее такая смешная, с большим пятном на брюхе, в форме Африки. Мы думали, разойдутся, попривыкнут. Но какое там. Похудели все, засухостоили. Две из десяти коров умерли. Видно, от тоски. Да, с коровами такое бывает. Они вообще существа тонкой душевной организации. И не помню точно сколько, но несколько месяцев кряду мы вокруг оставшихся с бубнами плясали, пока они не начали отходить от строевого порядка. Вот что свобода с живыми существами делает. И что — ограниченность. Если б наших коровок, которых мы с отцом вырастили, кто-то лишил бы привычной свободы, они бы тоже издохли. А те, кто к запретам и ограничениям привык, тем от свободы тяжко. И к ней так же, как к неволе, надо привыкать. Получается, и на это нужно время.

Мы пристегнули Джесс наручниками к дугообразной спинке кровати. Она скользила браслетом по трубе изголовья и могла подходить к окну и даже самостоятельно посещать туалет. Одно кольцо наручников крепилось за спинку, второе было защелкнуто на ее запястье. Браслет плюс цепочка добавляли пространства для маневра. Дверь в душевую с туалетом, которая находилась в спальне, была расположена у изголовья кровати. Поэтому Джесс умудрялась, завернув за угол, самостоятельно пользоваться туалетом. Правда, без участия левой руки. Конечно, удобства в этом было мало, но лучше так, чем ничего. Джесс безумно злилась, но говорить с ней было сложно. Она не понимала, что нужно быть одной командой. Держаться вместе. Ведь по большому счету эти меры приняты ради нее. Продолжи она в том же духе, так одним Санджаем не обойдется. Мы, конечно, не озвучивали своих догадок. Но было ясно — парень погиб по нашей вине. Я не думаю, что она пошла на убийство осознанно, но разве это оправдывает?