Книга Безумный март в Питере, страница 139 – Ольга Скляренко, Евгения Букреева

27.

Под изнывающими от любопытства взглядами сотрудников я плотно закрыла дверь в кабинет и прошествовала к кофемашине, прилагая титанические усилия, чтобы не свалиться от хохота. Это кто ж такое учудил с бедным Цукерманом? У кого такое извращенное чувство юмора. Нет, вечером непременно сопру у Пашки телефон, пока он будет в душе, и почитаю, что там написано. Иначе меня просто разорвет.

Я нажала на кнопку приготовления любимого Пашкиного американо и, придав лицу серьезное выражение повернулась к столпившимся.

– Доброе утро! Павел Сергеевич сейчас занят.

– Ян, а что там у вас было? С финдиректором? – не выдержала Олеся.

– Ничего не было! – отрезала я. – Рабочие вопросы обсуждали. У вас документы на подпись? Оставляйте мне.

– Но я слышала там что-то про наручники, – не отставала Олеся.

– Наручники? Какие наручники? – я попыталась изобразить на лице недоумение. – Олесь, ты чего? С чего бы нам с финансовым директором говорить про наручники? Ты что-то путаешь!

– Нет, не путаю, я точно слышала. Наручники, и что Кольцов собирается кого-то наказать.

– Угу, новая форма наказания за плохую работу, – я попыталась говорить как можно убедительнее. – Вводится с этого дня. Олесь, ну ты сама подумай? Какие наручники? Просто, пошутил кто-то неудачно. Богдан, сказать Павлу Сергеевичу, что вы хотите с ним поговорить?

– Пожалуй, я зайду попозже, – Богдан нервно посмотрел на кабинет и ретировался.

Я выжидающе поглядела на остальных.

– У меня документы, вот, от Инги Робертовны, она просила как можно быстрее, если можно, – произнесла Ксения, протягивая мне папку.

– Хорошо, я позвоню, когда он подпишет.

– У нас счета на оплату, вот, – девушка из бухгалтерии, кажется, Таня, тоже отдала мне ворох бумаг.

– Хорошо.

Постепенно приемная опустела, остались только Пашкин зам и Олеся, явно не поверившая ни единому моему слову и жаждущая объяснений.

– Петр Васильевич, сделать вам кофе? – спросила я, ставя на поднос чашки для Павла и Цукермана.

– Нет, спасибо. Я сам потом себе сделаю, позже. Скажите Павлу Сергеевичу, что я у себя, и мне бы надо с ним поговорить.

– Конечно.

Олеся все еще торчала у моего стола.

Я зашла в кабинет. Цукерман сидел за столом с самым несчастным видом. Павел стоял рядом и говорил.

– Ром, ну, честное слово. Нельзя же быть таким доверчивым! Какой-то придурок пошутил. Это же розыгрыш на уровне пятого класса, – он повернулся ко мне. – Что?

– Кофе вот вам принесла, – я поставила поднос на стол. – Роман Аркадьевич, не расстраивайтесь. Там в приемной никто ничего не понял, я что-нибудь придумаю. Пейте кофе. И, спасибо…

– За что? – недоверчиво посмотрел на меня несчастный Цукерман.

– За то, что хотели меня спасти. Это настоящий мужской поступок.

– Вы правда так думаете? – с надеждой переспросил он меня.

– Конечно! Если бы не Павел Сергеевич, то я бы обязательно сходила с вами на свидание.

– Яна, тебе в приемную не пора? – недовольно пробурчал Пашка. – Развели тут в компании черт знает что!

Я не удостоила его взглядом, повернулась к финдиректору и ласково ему улыбнулась. Тот робко улыбнулся мне в ответ. Кажется, он начал приходить в себя. Надеюсь, Стрельцов вычислит этого придурка, и он понесет наказание. Нельзя так издеваться над чувствами других людей!

Олеся ждала меня там же, где я ее и оставила.