Книга Убийство под шубой, страница 57 – Евгения Букреева

– И что?

– А ничего! Я тоже сначала глазам своим не поверила, когда там Лешку увидела. Я знала, что он в Питере, но мы с ним не собирались встречаться, хотя у меня была мысль передать вам посылочку через него. Но он сказал, что тут по горло в делах, у него куча проблем с его филиалом. В общем, заходим мы туда, занимаем столик, и тут смотрю – за соседним Лешка наш сидит. Да не один, а с мужиком. Таким, слащавым немного брюнетом…

– Точно брюнетом? – быстро перебила я ее. – Не шатеном?

– Ну, вроде бы брюнетом, – задумалась Светка. – Хотя темно было, могла и напутать. Да и не разглядывала я его особо. Хотя мне показалось, что он все-таки брюнет.

– Ну, может быть, он просто, как и ты, посмотреть зашел на экзотику? – я цеплялась за последнюю соломинку, расставаться с иллюзиями было тяжело и неприятно.

– Поверь мне! Судя по тому, как они общались, никаких сомнений просто быть не может.

– И что дальше? Ты у нему подошла? Он тебе что сказал?

– К счастью, он меня не заметил, они с этим брюнетом почти сразу ушли. Так увлечены были друг другом, что по сторонам и не смотрели.

– А что за мужик? Ты его раньше видела? Может, имя там услышала.

– Нет, раньше я его не видела, да и сидели они далековато, а там шумно было, так что о чем они там говорили, я не знаю.

– А ты Катькиного кузена видела? Андрея?

– Того, которого тут убили?

– Ну да. Видела его? Это не он был?

– Нет, не довелось. Тот был брюнет, худощавый такой…

– Красавец?

– Ну, я бы не сказала, что прямо красавец. Но да, привлекательный. Там вообще полно было привлекательных мужчин, даже обидно стало, столько баб одиноких, а они… Хотя, дело вкуса, наверное. Я всегда любила атлетичных блондинов, ты же в курсе.

Я лихорадочно соображала. Андрей был не брюнет, а скорее, шатен. Но Светка в темноте могла и не разглядеть. Впрочем, худощавым Андрея я бы тоже не назвала. Но тут, опять же, полгода почти прошло, может Андрей поправился за это время. Интересно как получается. Если Лешка путался с Андреем, то тот вполне мог его шантажировать, а Лешка с перепугу его и грохнул! Надо будет завтра попросить у Катьки фотографию ее несчастного брата, и предъявить Светке для опознания.

– Да что же это происходит? – в сердцах произнесла я. – Лешка – гей! В голове не укладывается! У них же с Катькой двое детей! Как так вышло?

– Вы тут и правда дикие. Геи же не кастраты, они вполне способны зачать детей. Тем более, что, может, Лешка не сразу понял, что он нетрадиционной ориентации. А когда понял, он уже был женат на Катьке и с детьми все уже сложилось. Так часто бывает. Люди не сразу могут разобраться в себе.

– Угу, и поэтому в ваших европах с детского сада детишек просвещают. Чтоб разобрались, если что, – фыркнула я.

– Да, и поэтому тоже. Это называется – культура сексуального воспитания!

– Разврат это называется, – не желала сдаваться я, мой мозг оказался не готов к такой широте взглядов, как у Светки.

– Лучше, чтоб вот так? Скрывать, стараться себя переделать? Чтобы все равно потом сорваться, как Лешка? От себя не убежишь. Вот потом и получаются такие вот трагедии. Когда любящий муж и отец внезапно осознает себя не тем, кем он всю жизнь пытался быть!

– Лучше бы я этого не знала. Вот теперь как с этим жить? Кстати, а почему ты молчала? Почему не сказала Катьке, мне или Томке? Ну, не знаю, меня бы разорвало от такой информационной бомбы.