Книга Башня. Новый Ковчег, страница 34 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

— Кирюша, ты кашу или запеканку будешь? Кирюша, хлебушек тебе взять?

Кириллу оставалось только молиться, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из своих приятелей или того хуже — на недругов.

Взяв завтрак, они уселись в центре зала. Отец словно нарочно выбрал место, чтобы быть у всех на виду.

Кир быстро застучал ложкой, чтобы поскорее уже проглотить размазанную по тарелке кашу и слинять. Отец, угадав его намерения, коротко усмехнулся:

— Не торопись. Всё равно нас ещё ждать будешь, — и как будто нарочно медленно разломил кусок хлеба, отложил часть в сторону, взял ложку и принялся неторопливо есть.

— Ты чего издеваешься? Если собрался пропесочить меня, то давай — песочь.

— А есть за что? — отец прищурил глаза.

— Да ты найдёшь, — буркнул Кир себе под нос.

— Ваня, скажи уже ему, — мать повернулась к отцу. — Чего ребёнка мучаешь?

— Ребёнка? Этот ребёнок уже нас перерос, а ты с ним всё тетешкаешься. До скольки лет колыхать-то его будешь?

Родители заспорили. Кир вздохнул и отвернулся. Мать всегда была на его стороне, и, хотя её забота подчас здорово доставала, но, если б она не вступалась за него перед отцом, жизнь Кирилла стала бы совсем невыносимой. И, всё же, Кир не любил, когда они ругались.

— Ну вот что, ребёнок, — отец насмешливо посмотрел на него. — Утром по громкой связи всех оповестили, что никто не должен покидать уровень. Матюгальник орал здорово, но у тебя же сон как у младенца.

Кир пропустил мимо ушей язвительную колкость отца.

— Чего это?

— Не сказали. Наверно, из-за гриппа. Может, на карантине подержат недельку-другую.

— А работать как? — удивился Кир.

— Никак. Будешь отдыхать.

— Круто!

— Господи, ну что ж ты за дурак-то какой растёшь, — устало покачал головой отец. — И в кого только?

* * *

Кирилл не знал, как отнестись в этим внезапно образовавшимся каникулам. С одной стороны, было здорово побездельничать недели две, не слышать и не видеть толстого Колобка, грядки эти осточертевшие, а, с другой стороны, это же с этажа никуда не выбраться — сиди, как пень, у родителей под носом. Даже до Веселова, который жил двумя этажами ниже, и то не добежишь. Хорошо ещё хоть Вовка Андрейченко с ним на одном уровне.

Но пока его к Вовке не отпускали. Отец не объяснял, почему, просто не отпускал и всё, и Кирилл маялся от безделья, слоняясь из угла в угол. Сам отец куда-то ушёл, но ему строго-настрого велел оставаться дома с матерью.

— Мам, — несколько раз принимался уговаривать мать Кир. — Ну, мам, я только до Вовки добегу, туда и обратно.

— Нет. Отец сказал, будь дома, значит будь дома.

Она заметно нервничала. Несколько раз выходила в общий коридор, Кир слышал, как она говорила о чём-то с соседкой.

Отец вернулся часа через два.

— Ну чего, Вань? Что мужики говорят?

— Да никто ничего толком не знает, — махнул рукой отец. — Одни говорят одно, другие — другое.

— А Егор Саныч?

— Запропастился куда-то. Мы с Караваевым весь этаж прочесали — нет нигде. Как сквозь землю провалился.

У Егор Саныча, их участкового врача, наверняка, были ответы насчёт карантина. Должны были быть. Вот только где он?

— Ладно, Вань, — мать погладила отца по руке. — Потом ещё сбегаете поищите его. Должен появиться, и тогда…

Что «и тогда» мать договорить не успела: опять включилась система оповещения, и спокойный, чуть металлический женский голос произнёс: