Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 4»
|
Он обогнул стол, сел в кресло главврача, неудобное, жёсткое, с врезающейся в лопатки спинкой. На автомате пододвинул к себе телефон, поставил ровно, проверил, как лежит трубка. Точные, выверенные движения давали иллюзию контроля над ситуацией и немного приводили мысли в порядок. Медсестричка Наташа жалась у двери, не смея выйти. Да она и не смогла бы, даже если бы очень захотела. Двое бойцов перекрыли вход, ещё двое, один из которых держал Нику, остались снаружи. Рядом со Ставицким был только командир отряда, человек-функция с непроницаемым лицом-маской, полезный человек, Сергею такие нравились — хорошо работающие винтики в сложном механизме Башни. — Наташа, — Ставицкий обратился к медсестре. — Опиши, пожалуйста, тех людей, с которыми ваша главврач ушла. Как они выглядели? — Обычно. Я не разглядывала. Пожилые уже, вроде вас… ой! — она в ужасе осеклась, поняв, что сморозила бестактность. — Я хотела сказать, взрослые совсем. Лет сорока, наверное. В больничной одежде они были — серые штаны с курткой. У нас пациентам такую выдают. Я ещё подумала, чего они так странно вырядились, они же у нас не лежали. То есть, в больничной одежде были двое, которые с Анной Константиновной были… Двое? Почему двое? Нет, скорее всего, один из них точно Савельев. Если он тут прятался, то понятно, что надето на нём должно быть именно больничное. Но почему их было двое? Почему? Неприятное предчувствие кошкой заскреблось изнутри. Он не понимал, в чём дело, ухватился за эту обрывочную, скудную информацию, которая больше сбивала с толку, чем помогала, и почти не слушал того, что торопливо говорила медсестра. — …вообще столько народу здесь бегало, мужчины незнакомые, я никого не знаю. Но эти в костюмах были, ну как у начальства. Один мужчина совсем старый, полный, а ещё там был… В кармане звякнул планшет. Сергей потянулся за ним, почему-то подумав, что это, наверно, Юра, пьяный, безвольный паникёр. Он ошибся. Сообщение было не от Рябинина. «Величко собрал экстренное заседание Совета. Началось только что. Он говорит, что Савельев выжил. И про какую-то АЭС. Обвиняет во всем вас с Рябининым. Требует одобрить ваш арест». Рука, державшая планшет, предательски задрожала. Сергей глубоко вдохнул, призывая на помощь всю свою выдержку. Перед глазами, как и всегда, в таких случаях, когда он терял контроль над собой или ситуацией, всплыло строгое лицо бабушки Киры. «Ты — Андреев, Серёжа, — спокойно произнесла она, и от её ровного голоса Сергею стало легче. — Ты — Андреев. И ты не имеешь права показывать свои истинные чувства кому бы то ни было. Особенно свой страх. Запомни, Серёжа, страх нельзя показывать никому. Над тобой в школе все смеялись, потому что видели, как ты боишься. Ты должен всегда держать себя в руках. Что бы ни случилось. Потому что ты — Андреев. Ты — лучший. Выше тебя никого нет в этой Башне». «Я — Андреев», — мысленно повторил Сергей вслед за Кирой Ставицкой и почувствовал, как паника отступает. Он ещё раз медленно перечитал сообщение. Савельева на Совете нет, и это хорошо. Значит, есть шанс. Рука сама потянулась к телефону. — Квартира Рябининых, — на том конце провода раздался сухой, лишённый эмоций голос старой, вышколенной горничной, очень похожий на голос хозяйки, Натальи, с теми же ломкими, отрывистыми нотками. Хорошая прислуга всегда подсознательно копирует своих хозяев, так уж заведено, и в этом есть что-то правильное, фундаментальное, то, на чём держится мир: лакеи стремятся быть похожими на хозяев, оставаясь при этом всего лишь лакеями. |