Книга Башня. Новый Ковчег 4, страница 23 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

— Это Ставицкий. Позовите Юрия Алексеевича.

— Здравствуйте, Сергей Анатольевич, — горничная вложила в свой голос положенную порцию уважения. — Юрию Алексеевичу нездоровится. Они прилёг.

Старая служанка выдала заготовленную версию, ни разу не сбившись, и для постороннего человека она означала только то, что было сказано, зато свой по лёгкой смене интонации, едва уловимой и почти неосязаемой, понимал — Юра пьян, пьян как последняя скотина.

— Нина, дорогая. Скажите Юрию Алексеевичу, что это срочно, — он говорил ровно, но горничная так же верно, как и он сам до этого, считала его посыл: буди этого идиота, как хочешь, но чтоб был.

— Минутку, Сергей Анатольевич.

На том конце повисла тревожная тишина. Ставицкий поднял голову, упёрся взглядом в круглое лицо медсестрички — что она там только что говорила? Здесь были и другие? Старый, полный мужчина. Наверняка Величко. Наверняка.

Сергей сделал знак командиру — тот его понял сразу, выпроводил из кабинета тех двоих, что застыли у двери, девчонку, вышел сам и плотно закрыл дверь. Всё правильно. Разговор, что пойдёт дальше, для их ушей не предназначен.

— Рябинин, слушаю, — ожила трубка. Юра пытался говорить чётко, но уже по той тщательности, с которой он выговаривал каждую букву, было понятно — принял на грудь Рябинин порядочно.

— Юра! — Сергей повысил голос, понимая, что сейчас Рябинина можно поставить на ноги только точными командами — должна сработать элементарная армейская выправка. — Юра! Слушай меня внимательно!

— Серёжа? Я тут задремал…

— Немедленно объявляй военное положение!

Послышался какой-то шум. То ли Рябинин уронил трубку, то ли ещё чего. Потом раздалось сопение.

— Немедленно объявляй военное положение! — повторил Ставицкий, отчётливо выговаривая все слова. — Военное положение, Юра! Ты в курсе, что сейчас идёт экстренное заседание Совета, куда нас с тобой не позвали?

— Что? — выдавил Рябинин.

— Экстренное заседание, Юра. И нас там нет. Ты понимаешь, что это значит?

— П-понимаю, — прошелестел Юра, явно напуганный до смерти.

— А теперь приди в себя. Если всё сделаешь, как я скажу, ничего не напутаешь и будешь действовать быстро — то всё ещё можно отыграть в нашу пользу. Ты слышишь?

— Да, я слышу…

— Объявляй военное положение, прямо сейчас. Поднимай всех своих, пусть будут наготове. Сам возьми человек двадцать, можно даже больше, всех, кого сможешь быстро собрать, и немедленно в зал для заседаний. Если там будет охрана — всех обезвредить. Врывайся прямо туда и арестовывай Величко.

— Величко? — голос Рябинина дрогнул. Величко побаивались все.

— Величко. Обвиняй его в измене и жди меня. Если кто-то попробует возражать — того тоже под арест. И жди меня там. Я буду минут через пятнадцать. Ты меня понял?

— Я… понял. А что Савельев? Он действительно жив?

— Он жив, Юра. И если ты сейчас облажаешься, то сам понимаешь, что с нами будет. А теперь, будь добр, позови Наталью. Немедленно.

Звать Наталью не пришлось. Судя по тому, как быстро Ставицкий услышал её голос, она просто перехватила у мужа трубку. Умница Наташа, эта женщина никогда не подведёт.

— Наташа. Насколько сильно твой муж пьян? — Сергей чуть расслабился. Наташа была своя, в её присутствии можно слегка дать волю эмоциям, сбросить маску.

— Прилично. Не уследила. Понараспихал заначек по всему дому, алкоголик чёртов, — прошипела Наталья. Если бы сейчас её кто-то услышал, то тоже не узнал бы надменную светскую красавицу Наталью Барташову.