Книга Башня. Новый Ковчег 4, страница 97 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

— Доброе утро, господа, — Сергей подошёл к столу, опустился в своё кресло. — Рад приветствовать вас на первом заседании Правительства Башни. Как вы уже догадались, с сегодняшнего дня Совет упраздняется. Теперь всё будет так, как было до переворота Ровшица. Всё возвращается к истокам, на круги своя. Снова вводятся министерства. Главы секторов теперь будут именоваться министрами, и назначать их буду лично я — Верховный правитель Сергей Андреев.

Он обвёл всех сидящих внимательным взглядом. Улыбнулся успокаивающе, медленно открыл лежащую перед ним кожаную папку — эту папку он унаследовал от бабушки, когда-то она принадлежала самому Алексею Андрееву, на тёмно-коричневой, чуть шершавой на ощупь коже были выбиты его инициалы: две буквы «А» затейливо переплетённые в узорчатый вензель. В папке лежали подготовленные материалы, его манифест. Над этим документом Сергей трудился не один день, продумывая формулировки, пытаясь быть кратким, но при этом стараясь ничего не упустить. Сейчас он всех ознакомит с плодами его трудов. Но сначала — кадры. Это — самое главное. Кадры решают всё, как говорил какой-то великий правитель из прошлого. Потому что работал Сергей не только над манифестом, он ещё изучал состав Совета, придирчиво копался в биографиях каждого члена, подбирал кандидатов, заранее беседовал с ними. И вот сейчас настало время действовать.

— Министерства будут совпадать с секторами. На первом этапе ничего в структуре менять не станем, дальше — посмотрим. Но вот руководить ими, стать министрами, увы, смогут не все из вас. Я думаю, вы прекрасно это понимаете. Безусловно, все здесь присутствующие вполне профессиональны и достаточно квалифицированы, и каждый из вас неплохо разбирается в своей области. Но этого, к сожалению, мало. Слишком мало. Знания, опыт и умения должны подкрепляться ещё кое-чем. Важным. Наверно, самым важным.

Сергей сделал паузу. Заметил, как недоумённо пялится на него Богданов, как ёрзает и что-то бормочет себе под нос Соловейчик, как самодовольно засопел сидящий рядом с ним Рябинин. Поймал вопросительный взгляд Соколова.

— Знания и умения должны подкрепляться происхождением, — наконец закончил он свою мысль. — Именно наша история и наши предки делают нас такими, какие мы есть. И забывать об этом не стоит — нельзя отрываться от своих корней. Корни — это то, что заложено в нас самой природой, на генном уровне. Это наша суть. И от качества заложенных генов зависит многое. Не правда ли, Олег Станиславович? Вы, как медик, человек, сведущий в биологии и генетике, должны это подтвердить.

Мельников, на которого устремились взгляды остальных, поднял глаза на Ставицкого и медленно кивнул.

— Но, позвольте, это же… — не выдержал Богданов, но не закончил, испуганно оборвал свою речь. Вероятно, понял наконец-то, к чему он клонит. Понял и испугался. И не зря испугался.

— Олег Станиславович понимает это, как никто другой. Он сам ведёт свой род от семьи Платовых. Я понимаю, что теперь все эти фамилии — Платовы, Зеленцовы, Барташовы, Ставицкие, Андреевы, Бельские, — не многим известны, но я собираюсь исправить такое положение дел.

— Бельские? — заворожённо повторил Богданов и покосился на сидящую рядом с ним Анжелику Юрьевну.

— Именно. Анжелика Юрьевна тоже принадлежит к старинному роду.