Книга Башня. Новый Ковчег 4, страница 100 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

Он извлёк из папки листы со своим манифестом и стал передавать их присутствующим.

— Прошу, господа, внимательно ознакомиться с документом. Здесь я коротко изложил основные тезисы нового мироустройства. Детали будут представлены позже, а сейчас мне бы хотелось, чтобы вы схватили суть. Если будут вопросы, господа, не стесняйтесь, задавайте. Мне важно, чтобы вы понимали стоящие перед нами задачи. От этого будет зависеть то, насколько чётко мой проект будет воплощён в жизнь.

Листочки были разобраны, и все приступили к чтению. Сергей внимательно следил, откинувшись на спинку кресла. Мельников быстро пробежал глазами написанное, отложил документ в сторону, задумчиво забарабанил по столу пальцами — что ж, Олег Станиславович был уже в курсе кое-каких вещей после их вчерашнего разговора. Впрочем, не только Олег, многие знали. К примеру, новые члены правительства. Не зря он столько времени готовился, не зря. Аллу Борисовну он знал с детства, она была двоюродной сестрой его матери. Она с радостью приняла его предложение, которое он открыто сделал недели две назад, но и до этого они часто говорили, вспоминали старые времена. Нечаев — этот обычный карьерист. На идеи ему плевать, лишь бы самому дорваться до власти. А вот Ирина…, пожалуй, Ирина была лучшим приобретением для нового Правительства, после Мельникова, конечно.

Они были знакомы с детства. Бабушка, Кира Алексеевна, иногда приглашала на семейные ужины мать Ирины, урождённую Бельскую. Приглашала, впрочем, не слишком часто — среди взрослых ходили разговоры, что мать Ирины в своё время пренебрегла выгодной партией, выйдя замуж за какого-то Маркова, у которого по мнению Киры Алексеевны было не сильно гладко с родословной, тем самым, совершив поразительную глупость, а Кира Алексеевна в таких вопросах была слишком щепетильна и подобного не прощала. Но тем не менее иногда эта худая и некрасивая женщина (все звали её просто Милой или Милой Марковой, подчеркивая её фамилию, как символ глупости) появлялась в их доме, очень редко одна, чаще с дочерью — худой, робкой девочкой, такой же некрасивой как она сама. Милу всегда сажали с краю стола, на самое неудобное место, где её частенько задевала прислуга, подающая на стол, задевала намеренно, чувствуя отношение своих хозяев к этой невзрачной, заискивающей перед всеми женщине.

Сейчас Сергей понимал, почему эту женщину терпели в доме Ставицких. Дело было в девочке, Ирине, а точнее в той крови, которая в ней текла. Но тогда маленький Серёжа ещё не улавливал всех тонкостей взрослого мира, и когда их вместе отправляли играть в детскую, всячески поощряя их сближение, чувствовал себя неловко и неуютно. В подростковом и в юношеском возрасте они оба уже открыто тяготились этой навязываемой им близостью, а после того, как отец завёл с Серёжей осторожный разговор, призывая получше присмотреться к Ирине, поскольку Бельские (а в Ирине текла хоть и разбавленная, но всё же кровь Бельских) не последние люди, и Ирина — вполне удачная кандидатура, Сергей и совсем заробел, не понимая толком, чего от него ждут.

Всё решилось на удивление просто — Ира Маркова неожиданно вышла замуж, да так, что даже замужество её матери, тихой Милы, которая в своё время выбрала недостаточно благородного Маркова, померкло и отошло на задний план.