Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 5»
|
— Полина Михайловна, вы не волнуйтесь. Скоро всё закончится. Мы работаем над этим. Всё это останется в прошлом, Константин Георгиевич окажется дома, оглянуться не успеете. Вы мне верите? — Твои слова да богу б в уши, — вздохнула Полина Михайловна и грустно качнула головой. …Каждый раз, когда Слава встречался с женой своего шефа (сам Константин Георгиевич именовал её всегда «моя Поленька», и голос его при этом наполнялся непривычной для него нежностью), Слава думал о том, что, наверно, в странном понятии, именуемом браком, всё-таки что-то есть. Хотя сам Слава не видел в нём, если честно, ничего хорошего. Отчасти, наверно, в этом была виновата мама, старающаяся любыми путями устроить его семейную жизнь. Отчасти то, что перед его глазами в основном стояли примеры многочисленной родни, где почему-то все мужчины в какой-то степени находились под каблуками у своих крикливых и властных жен. И Слава с ужасом думал, что однажды мама всё-таки добьётся своего, и в его жизнь войдёт Бэллочка или Рахиль, которая со временем трансформируется в клона самой Розы Моисеевны или её сестры тёти Симы и начнет гоняться за Славой с супчиком и котлетками, поставив своей целью непременно раскормить его до неприличных размеров. Такая картина Славу ужасала. Но в семье Величко всё было совсем по-другому. В отношениях этих двух людей, проживших вместе не один десяток лет и вырастивших двоих детей, было что-то трогательное, милое. Полина Михайловна тоже заботилась о своём муже, она вообще, казалось, вся состояла из заботы, но, в отличие от агрессивной и всепобеждающей любви Славиной мамы, делала она это мягко, ненавязчиво и совершенно естественно. И глядя, как теплеет взгляд Константина Георгиевича (а характер у шефа был крутой — своим сектором и подчинёнными Величко руководил жёстко, без сантиментов, когда надо, мог и прикрикнуть, и крепкое словцо ввернуть), Дорохов всегда невольно умилялся. Полина Михайловна никогда не повышала голос, не ворчала, не пыталась подавить или как-то повлиять на своего мужа, но всё равно в её присутствии Величко смягчался, уходила суровость из жёстких и холодных глаз, и появлялось другое. Нежность, любовь, а, может, даже и больше, чем любовь. В такие минуты Слава думал, что если ему тоже однажды повезёт, и он встретит похожую женщину — не просто любимую и желанную, а именно что соратницу, подругу, ту, что разделяет его интересы и не мыслит себя без него, то, пожалуй, он и решится завести семью. И в последнее время ему даже стало казаться, что такую женщину он уже встретил. То есть, конечно же, совсем не такую — меньше всего его смешливая и энергичная Алинка походила на тихую мягкую Поленьку Величко, но всё же та общность интересов, которая объединяла его и Алину, то, как они слаженно и споро работали в команде, особенно сейчас, заставляло Славу всё чаще думать о том, что если и дальше дела будут идти именно так, то он, пожалуй, рискнет и распрощается с холостой жизнью, даже невзирая на то, что мама будет, мягко говоря, не в восторге от его выбора. — Соседей у Костеньки нет, сидит в камере один, — тем временем говорила Полина Михайловна. — Обращаются с ним, по его словам, хорошо. Кормят, конечно, не очень, но он говорит, что не голодает. И вот про вещи тёплые, что следователь сказал… Холодно там, наверно, в камере, да, Слава? Костя, конечно, не признаётся, а я всё переживаю, ведь не мальчик он уже у меня, радикулит у него… |