Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 5»
|
Почему они, и Вера, и Сашка, так удивились и опешили, понять было нетрудно. После того, как майор Бублик ловко выудил из Сашкиного кармана копию приказа, прочитал, восхищённо присвистнув, они приготовились к самому худшему, потому что теперь отпираться было бесполезно и бессмысленно. И пока они сидели в будке КПП, охраняемой неразговорчивым Хрулевым, пока Бублик звонил кому-то по телефону, пока их вели к военному лифту — невыносимо медленно, ведь Иосиф Давыдович едва переставлял ноги, — в Сашкиной голове, внезапно опустевшей, не было ни единой мысли. Мысли пришли позже, вместе с удивлением, и удивление это по мере их продвижения росло всё больше и больше. Вместо военного сектора, куда по всем Сашкиным прогнозам их должны были доставить, скоростной военный лифт остановился на восемьдесят первом, о чём свидетельствовала старая облезлая табличка с номером — такие красовались на стенах каждого жилого уровня, — а оттуда они, беспрепятственно минуя очередной КПП, проследовали вглубь этажа к двери с надписью «Спортзал». Однако на этом чудеса не кончились, потому что за спортзалом их ожидало ещё одно открытие, и Сашка, приготовившись к чему угодно — дурацкие мысли, лезшие в голову, рисовали Караева, крутящего педали велотренажера, — вздрогнул и застыл с открытым ртом. — От да! — прокомментировал молчавший до этого Бублик. — Содом и Гоморра. Станция конечная. Насчет Содома и Гоморры майор был прав. Громкая музыка, мельтешащий, бьющий в глаза свет, алкогольные пары, полуголые женщины… — Это что, притон? — спросила Вера и немного оторопело добавила. — Обалдеть. — Давай-давайте, ребятушки, двигаемся, не стоим, — тут же заторопил всех Бублик. — Шустренько идём, чтоб непотребство энто не разглядывать. И тебе, Остапенко, неча пялиться, — майор сердито нахохлил брови, увидев, как один из его соколиков радостно заоглядывался по сторонам. — Женилка ищшо не выросла. Так что, давай, Остапенко, бери на руки дедушку и бегом… — Ох уж эта ваша самодеятельность, — полковник уставился почему-то на Сашку. Серые глаза смотрели изучающе, и Сашка машинально поёжился. — Сначала Ника Павловна учудила. Теперь вот вы. Всыпать бы вам по первое число. — Мы между прочим стариков спасали! — Вера вскинула недовольные глаза на полковника. Её подбородок слегка подрагивал, а бледные щёки в искусственном свете ламп казались почти белыми. Упершись взглядом в Долинина, она избегала смотреть по сторонам, и Сашка, кажется, понимал почему. Когда они вошли в эту комнату, действительно быстро миновав всё «непотребство», потому что рослый Остапенко, подхватив почти невесомое тело старого учителя, шустро побежал, подгоняемый окриками Бублика, так что и им с Верой пришлось припустить вслед за ними, полковник был не один. Вместе с ним, вокруг стола, на котором были разложены какие-то карты, стояли и что-то обсуждали ещё четверо: двое военных, оба в возрасте — одному, высокому, с худым морщинистым лицом, было хорошо так за шестьдесят, — и двое штатских. В высоком моложавом мужчине с копной каштановых волос и загорелым лицом (он обернулся при их появлении и расплылся в знакомой мальчишеской улыбке), Сашка с изумлением узнал отца Марка Шостака, который в Башне занимал должность начальника береговой охраны, а рядом со старшим Шостаком, поразительно похожий на отца — та же копна каштановых волос, те же задорные глаза, в золотисто-ореховом свете которых можно утонуть, то же широкое лицо, обветренное морем и солёным ветром, — стоял сам Марк. Марк, увидев их с Верой, заметно растерялся и даже сделал шаг назад, словно желал остаться незамеченным. А Вера, застыв на мгновенье, быстро прошла внутрь, уселась на предложенный ей стул, и, кажется, с того момента, не посмотрела больше на Марка ни разу. |