Книга Башня. Новый Ковчег 6, страница 29 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

— В принципе я ожидала, что будет хуже, — Элиза вошла в спальню отца, не торопясь, огляделась. Матрас был стянут с кровати и вспорот, жалобно топорщились тонкие, оголённые пружины. — Но, в целом, всё поддаётся восстановлению.

— Поддаётся, да, — эхом отозвалась Кристина.

— Вик прикажет всё отремонтировать, мебель, какую можно, отреставрируем, и, как только всё будет готово, мы с Виком переедем сюда.

Дурацкое имя Вик вместо обычного Виктор, которым звала своего Скуфейкина сестрица, а вслед за ней и все остальные — все, даже надменная Кира Андреева, — вызвали привычное раздражение, и до Кристины не сразу дошёл смысл сказанного сестрой. И только, когда Элиза обмолвилась, что кровать в отцовской спальне и так давно уже следовало заменить, Кристина вдруг поняла и буквально остолбенела.

— Вы… ты… хочешь занять эту квартиру?

— Конечно, хочу, — Элиза посмотрела на сестру и холодно улыбнулась. — Хочу и займу.

— А я? А мы с Лидочкой? Как же мы?

Кристина на миг лишилась дара речи.

Кристина Бельская жила в этих апартаментах с момента заселения в Башню, и даже её скоротечный брак никак не повлиял на смену места жительства — отец просто не позволил ей никуда уехать, да она и не стремилась. Элиза же при первых признаках революционных волнений — верхние ярусы уже лихорадило, но все ещё надеялись, что это временно и всё обойдётся — перебралась куда-то несколькими этажами ниже вслед за своим вёртким, как уж, Скуфейкиным, и объявилась в их квартире уже после того, как отца посадили под домашний арест. И то не сама.

Позвать Элизу велел отец.

— Как угодно, но сделай так, чтобы твоя сестра сюда пришла. Заплачь, соври, подкупи, переспи, — Ивар Бельский тяжело ходил по кабинету, сцепив руки за спиной. — Мне всё равно, как ты это сделаешь, но Элиза должна быть тут.

Легко сказать — сделай, а как?

Нет, на саму Кристину домашний арест не распространялся, трудность была в другом — к отцу никого не пускали. У дверей дежурила охрана, вооружённые до зубов оборванцы, наводившие на Кристину ужас, и, если бы не их командир, Игнат Ледовской, который отчасти был из своих, пусть и переметнувшихся на сторону новой власти, она бы ни за что не решилась. Только что она могла им предложить? Себя? Смешно. На её тело этим разрешение не требовалось — если б было надо, взяли бы не задумываясь, забесплатно. Соврать? Кристина перебрала в уме все уловки, ничего не годилось. Оставалось одно — подкупить. Отец был уверен, что у неё есть чем. Только вот и тут он ошибался.

Страсть отца к драгоценным камням сёстры разделяли в полной мере, и к двадцати трём годам у обеих скопилась немаленькая коллекция украшений. Отец был щедр: золотые кольца, цепочки, браслеты, диадемы, тиары, ожерелья были обычным подарком на дни рождения и праздники. Изумрудные серьги, рубиновые колье, бриллиантовые брошки, золото, платина… на серебряные безделушки даже внимания не обращали — при случае совали горничным за тайные мелкие услуги. Кристина могла бы жить безбедно, не будь она такой дурой.

Драгоценности украл муж. Бывший муж.

Митенька Зеленцов, мот, игрок и бабник, красивый, шумный, глуповатый, но бесконечно обаятельный, опустошил её тайник, закатившись к ней под предлогом повидать дочь — это было ещё до ареста отца. Кристина даже не сразу спохватилась, а когда обнаружила, было поздно. Её любимые украшения затерялись на этажах Башни, а сам Митенька был вскоре найден с перерезанным горлом в одном из притонов в обществе такой же красивой как Митенька, и такой же мёртвой шлюхи.