Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 6»
|
А Шура меж тем продолжал говорить, и неожиданно сквозь путаницу полубреда и детских обид до Мельникова стал постепенно доходить смысл. — …а записку сделал сын тёти Анжелики, я её не люблю, хотя она пахнет хорошо, но она злая, она до меня дотронуться не может, как Алина, а вы вот можете, но это потому что вы доктор. А он сказал, что теперь тётю Анжелику он прижмёт, потому что она серёжку потеряла, а серёжка красивая, и это моя серёжка, а он отобрал, а мама сказала: «Тимурчик, она опутала Серёжу», это про тетю Анжелику. Тетя Анжелика опутала, а её бабка убила какого-то Ивара. Тимурчик толстую папку маме принёс, толстую-претолстую, вон она лежит, — руки мальчика замелькали, как крылья ветряной мельницы, Олег чуть подался вперёд, но мальчик уже затих, руки упали безвольными плетьми, Олег только успел краем глаза посмотреть в сторону, куда показывал Шура. Там на краю стола действительно лежала какая-то толстая папка, похожая на архивное досье. — … а он потом меня за руку, вот здесь, и я головой, а серёжку я в его кителе нашёл, значит, она моя… Шура продолжал бормотать, но уже всё глуше и глуше, и из нагромождения слов перед Олегом выступила вся картина. Каким-то образом в руки Марковой попал фальшивый пропуск, который сын Анжелики сделал для Ники. Наконец прояснилось, кто такой этот «он» (Тимурчик, китель…, в какой-то момент всё сложилось в голове окончательно), и так же стало ясно, что теперь «он» знает, что Ника где-то между девяносто пятым и сто пятнадцатым этажами, а это значит… Олег поднялся. Значить это могло только одно — Караев или уже нашёл Нику или именно сейчас спускается вниз, чтобы её схватить. Глава 14. Анжелика Всю стену спальни целиком занимало зеркало. Несколько плотно подогнанных вплотную друг к другу панелей отражали комнату, просторную, практически пустую — в спальне не было ничего, кроме невероятных размеров кровати и небольшого стильного прикроватного столика, на белую глянцевую поверхность которого отбрасывала тень квадратная ваза с воткнутой в неё неживой серебряной веточкой. Эта вторая иллюзорная комната в зеркале притягивала к себе взгляд Анжелики, и она то и дело оборачивалась к нему, выхватывая возникающие в нём образы: смятую постель с нежно-голубым мягким на ощупь бельём, небрежно свесившийся к полу краешек одеяла и два обнаженных тела — утомлённые и разгоряченные мужчина и женщина в центре композиции. Красиво… Анжелика лениво по-кошачьи потянулась, и зазеркальный двойник в точности воспроизвёл её неторопливое грациозное движение. Это повторялось изо дня в день, и всё равно — всякий раз, когда красивая женщина по ту сторону хрустального мира, вскидывала вслед за ней тонкую руку, поправляя густые светлые волосы, или мягко проводила ладонью по бёдрам, Анжелику охватывало что-то, похожее на восторг и восхищение. Да, определённо эта идея с зеркалом в спальне того стоила, пусть она и не была реализована до конца, поскольку изначально к зеркальной стене прилагался ещё и зеркальный потолок. Анжелика видела такое в каком-то старом фильме и уже представляла, насколько это будет возбуждающе и интригующе: поднимать глаза вверх и наблюдать за тем, что происходит в постели, и эта картинка, отражаясь в зеркальной стене, будет множиться и распадаться на тысячи прекрасных сцен, уносящихся в параллельную реальность. |