Книга Башня. Новый Ковчег-3, страница 51 – Ольга Скляренко

— Кир, ты нас слышишь, — затеребила его Вера. — Смотри, Лёнька правильно говорит. Пойдёшь к этой Лене, скажешь ей, что видел её у магазинов и типа воспылал чувствами. Слышишь?

— Слышу, — глухо отозвался он, хотя едва ли понимал, о чём это они.

— А дальше, когда уже проникнешь в квартиру, там главное аккуратно и незаметно достать тетрадь из глобус-бара…

Рядом Сашка что-то втолковывал про глобус-бар, резной ящик в форме шара на ножках. Объяснял, как его открыть. Мозг воспринимал информацию, но как-то вяло, фоном. Дальше что-то говорил Митя, кажется, про то, что тетрадь нужно кому-то отдать, тому кто будет ждать за дверью.

— Будем дежурить по очереди, — это уже опять Вера. — Да, ребята? Кир откроет дверь и передаст тетрадь.

— Ты ещё помни, что у Рябининых дверь сильно хлопает, когда будешь тетрадь отдавать, чтобы она не услышала.

Она — это они про горничную, про Ленку Самойлову? И опять что-то про тетрадь. Тонкую тетрадь в чёрной кожаной обложке…

— Ну что? Тогда на этом всё?

Голос Ники прозвучал неожиданно громко. Как будто до этого был какой-то гул, монотонный, отупляющий, через который, как сквозь вату доносились до Кира какие-то фразы, и вдруг этот гул внезапно смолк, и в наступившей тишине звонко взорвали хлопушку. У Кира как затычки из ушей вылетели, и он уставился на Нику.

— Я думаю, это хорошая идея. Ты как, Кир? Согласен сходить к этой Лене за дневником?

Она смотрела на него прямо, чуть сведя тонкие золотистые брови к переносице. Её лицо было спокойно и невозмутимо. Ни любви, ни нежности, ни обиды — ничего из того, что он успел себе нафантазировать за эти два дня. Она на всех так смотрела — и на братьев Фоменко, и на Марка, и на Веру. Так отчего же на него, Кира, ей глядеть по-другому. Он вообще — никто. Отщепенец. Гопник без мозгов. Мезальянс. Кир перебирал в уме все эпитеты, которыми его уже наградили. И опять волной накатила злость.

Он поднял на неё лицо, упёрся чуть сощуренными злыми глазами в её глаза. Значит, он тут по части горничных. И хорошо. И отлично. Именно по этой он части — она может не сомневаться.

— Конечно, согласен, — сказал слегка развязно, растянув кривую ухмылку. — Не вопрос. Пойду и сделаю.

Значит, она считает, что он по части горничных. Вот и хорошо. И правильно. А по какой же части ему ещё быть? Только по этой. А как же!

Кир размашисто шагал по коридорам верхнего уровня, засунув руки в карманы и не обращая ни на кого внимания. Он уже забыл, что эти слова произнёс ненавистный Васнецов, а вовсе не Ника, и потому в своих мыслях обращался именно к ней. Перед глазами стояло её спокойное лицо и равнодушные серые глаза, бледные щёки, украшенные капельками солнца, чуть припухшие, обкусанные губы. И эта воображаемая Ника говорила: «Ну ты как, Кир, сможешь?».

Да чего там мочь. Пришёл и сделал. Им, которые по части горничных, вообще по фигу.

Кир со всего размаху налетел на какую-то женщину. Она негромко вскрикнула, а её спутник, высокий и уже немолодой мужчина, что-то сказал, наверняка не сильно лестное — что, Кир не расслышал. Но он за последнее время столько всего узнал о себе, что слова случайных людей его вообще не трогали. Какие ещё могут быть слова, если он для неё, для Ники — мезальянс. Фу, ну и мерзкое слово. Красивое и шипящее, как этот хлыщ Васнецов, который змеёй обвился вокруг Ники и нашёптывает там ей всякое.