Книга Отель «Китовый райк», страница 30 – Юлия Ефимова

Она взяла из стопки «правда» карточку и прочитала:

– Вы когда-нибудь воровали? Вот, – показала она всем написанное, в подтверждение, что все честно. – Но я не хочу отвечать на этот вопрос, поэтому беру карту из стопки «действия». Поцелуйте человека, сидящего напротив вас, – прочитала она и, ничуть не смутившись, потянулась через стол и поцеловала покрасневшего от виски Бориса. – Теперь вы, – сказала она ему радостно.

– Целовать?

– Нет, – засмеялась Мила и указала на стопку карт.

Тот, не успев еще отойти от внезапного поцелуя, взял карту.

– Как звали вашу первую любовь? – прочитал Боря, и почему-то счастливая улыбка сползла у него с лица. Он положил карточку и, взяв карту «действие» прочел на ней: – Обойдите вокруг дома или места, в котором находитесь.

– Глупая игра, – резко сказала Анна. – Даже не думай, там шторм, тебя просто смоет в море. Обойди, в конце концов, вокруг стола, там же написано – или места.

Но тот встал и, даже не накинув куртку, вышел из дома прямо в ад, который сейчас творился снаружи. Все в напряжении молчали, глядя на дверь, через некоторое время она вновь открылась, и в нее зашел совершенно мокрый, но, что уже было хорошо, целый Борис. Он молча сел за стол и, выпив залпом свой виски, с вызовом провозгласил:

– Следующий.

Но, как оказалось, это было только начало истории. Потому что Максим, прочитав свою карточку «правда», сказал:

– Интересный у нас сегодня вечер получается. Вот меня спрашивают, лгал ли я когда-нибудь правосудию, – Макс сказал это так, точно у произнесенного был огромный подтекст, и Миле тогда показалось, что все, кроме нее, поняли этот скрытый смысл. – Но я, в отличие от тебя, Боренька, – тогда девушка первый раз услышала, чтоб Максим называл Бориса уменьшительно-ласкательным именем. Позже она поняла, что это признак злости на друга-начальника, – не буду бегать вокруг дома, не имею физической возможности. Это ты у нас парень хоть куда и в свои сорок три вон, косая сажень в плечах.

– Прекрати, – сквозь зубы процедил Борис.

– Прекратил, – согласился Максим. – И если мы еще играем, то я отвечу: да, единожды мне пришлось врать правосудию, давно, двадцать лет назад, и знаете, друзья, хоть меня не спрашивает об этом игра, я дополню. Я очень жалею об этом, очень, не было и дня, чтоб я об этом не жалел. – Желваки заходили на лице Максима, и Миле тогда показалось, что еще минута, и он начнет кричать или даже бросится на Бориса с кулаками.

– Давайте теперь я, – сказала быстро Анна, видимо, чтоб разрядить обстановку. Она взяла карточку из стопки «правда». – Да что же это такое! – воскликнула она, прочитав карточку, и бросила ее на стол, как какую-то мерзость. Отойдя немного от шока, женщина пристально посмотрела на Милу и спросила, делая большие паузы между слов: – Где ты их взяла?

– В магазине, – растерялась от такой грубости Милочка. Она подняла брошенную на стол карту и прочитала вслух то, что так напугало Анну: – «Как вы относитесь к вязанию крючком?» Ну и что? Что в вопросе такого?

Люди в комнате застыли как манекены, Миле даже показалось, что на мгновение на улице стих шторм. В тот вечер больше не было произнесено ни слова. Они вдруг закончились, словно буханки хлеба в булочной, и на полке больше не осталось ни одного батона, новые же должны подвести только утром, а сейчас все, пусто.