Книга Секрет Сибирского Старца, страница 54 – Юлия Ефимова

– Чей труп повезем, – откашлявшись, спросил Петр Волконский, что было для него несвойственно. Он был настолько молчаливый человек, что про него шутили, что произносит господин генерал только одно слово в год, и всегда это слово «нет».

– Так Пашкин и повезете, – ответил Александр, перекрестившись. – Вместо него похороните какую-нибудь икону и крест поставьте хороший, – это он уже давал указания Пашкову. – История замкнулась, – произнес он тихо, уже как бы разговаривая сам с собой.

– А как же трон, как же Россия? – спросила Елизавета Алексеевна, вытирая тихие слезы.

Александру понравилось, что она не спросила «а как же я?», в первую очередь подумав о стране, что стала уже для нее родной. Права была бабка Екатерина, когда говорила ему, что русский – это не национальность по рождению, русский – это состояние души. Человек, поживший в этой стране, поневоле становится русским. Скольких сама Екатерина сделала русскими, не считая, конечно же, саму себя. Александр, родившийся в России, не мог даже представить, что его бабка Екатерина Вторая была немкой. Он доселе не знал более русского и преданного Родине правителя, чем она. Вот и Елизавета изменилась, понимает, что России без царя никак.

– Еще два года назад я подписал секретный манифест, в котором принял отречение от престолонаследия брата Константина и признал в качестве законного наследника младшего брата Николая, – объяснил Александр. – Ему я напишу зашифрованную записку, и только он сможет понять надпись. Еще в детстве, будучи мальчишками, мы придумали свой личный шифр, на особый случай. Не думал я, но, видимо, такой настал…

– Будут вопросы о том, что ты, государь, человек глубоко верующий, а мы, зная, что ты умираешь, не пригласили к тебе священника, – вдруг заметил лейб-медик Вилье.

– Скажите, что не было предпосылок для беспокойства, на выздоровление пошел, – рассудил Александр и, видя, что лекарь хочет что-то возразить, добавил: – Не пекись о своей репутации, не стоит – это мирское все.

– Я теперь навсегда останусь лейб-медиком, не сумевшим вылечить императора, – грустно, но покорно произнес он.

– Люди поговорят и забудут, – успокоил его император. – Людские пересуды недолги, не о том думаешь. А священника не зовите, не стоит врать святому отцу, не дело это. Позже, примерно через год тело обязательно извлеките и перезахороните по всем правилам, негоже Пашке в императорской могиле лежать, пусть лучше пуста будет.

– Я с тобой! – Елизавета Алексеевна, не выдержав, и кинулась в ноги Александру. – Куда бы ты ни шел, возьми меня с собой.

– Нет, – Александр подхватил жену и поднял с пола. – Наша с тобой земная жизнь закончилась. Теперь встретимся мы с тобой, только когда предстанем пред Богом и, возможно, там будем более счастливы.

– Куда ты?.. – сквозь слезы вновь спросила Елизавета.

– Этого не знает никто, – пожал плечами Александр, – даже я. Одно я знаю точно: для России моя смерть теперь лучший исход событий. Это произойдет сейчас, когда они не готовы, и когда у власти будет Николай. Он не ходил с ними в атаку и не праздновал вместе победу в Париже, ему будет проще с ними разобраться, я бы не смог. – Государь говорил такие вещи, что окружающим казалось, что он не вышел еще из бреда. – Россия может уничтожить себя только изнутри. Я же не смогу уже предотвратить всей беды, но, возможно, я смогу отмолить Россию у Господа.