Книга Миллион оттенков желтого, страница 45 – Елена Логунова

— Я не настолько нуждаюсь, чтобы продать вещицу, которая была дорога моему мужу. — Федоскина снова задрала подбородок. — Но и хранить ее как реликвию глупо и стыдно. Прекрасно, что я могу вернуть ее тебе.

— Прекрасно, что мы в расчете, — кивнула Марфинька и попыталась затолкать коробку с портретом в свою изящную сумочку.

Та упорно не помещалась. Видя это, тетя Ида забрала коробку у подруги и положила в свою сумку.

— Прощай, Гала, — сказала Марфинька.

— Надеюсь, так, — ответила Федоскина.

В ее голосе уже не было неприязни, только усталость.

— Идем. — Тетя Ида увлекла подругу в коридор.

Я проводила их к выходу, у которого так и стояла в ожидании Шахноза. Она загодя распахнула перед приближающимися мадамами дверь, и они без задержки вышли из квартиры.

— Созвонимся! — успела я бросить им вслед.

Тетушка, не оборачиваясь, кивнула. Марфинька не отреагировала.

— Круто, да? — подмигнула я Шахнозе.

— Кто это быль?

— И быль, и небыль… Нам довелось увидеть финал давней драмы, — сказала я не то домработнице, не то самой себе. — К счастью, не ставшей трагедией.

— Нет, каковы старухи, а?! — К нам подошла восхищенная Ирка. — Мощь, стать, накал страстей! Благородство — король Лир отдыхает!

— В театр можно не ходить, — согласилась я.

Из глубины коридора показалась Федоскина — опять невозмутимая, сухая и чопорная, как деревянная трость.

— Что с обедом, Шахноза? — поинтересовалась она ворчливо.

— Я приготовиль!

— Мойте руки, через пять минут за стол, — мельком глянув на нас, распорядилась старуха и скрылась за дверью своей спальни.

Ирка показала мне большой палец:

— Во бабка! Кремень, почти как наши мадамы. Штампуют их в Питере, что ли?

— Ах, бросьте! Я позабытая-позаброшенная всеми одинокая старуха, — донеслось из-за двери.

Я сообразила, что Федоскина услышала Иркины слова, и погрозила подруге пальцем. А впрочем, доброе слово и деревянной трости приятно.

Старуха по-своему кокетничала: одинокой она была, а вот позабытой и позаброшенной — вовсе нет. Весь день до вечера ей звонили какие-то люди, и всем она, между прочим, сообщала, что у нее сейчас живут «очень милые девочки, известная писательница Логунова с помощницей».

Я сомневалась, что данная информация заслуживает широкого распространения, и уже после ужина сказала об этом вдове, заодно спросив, кого она, собственно, информирует.

— Да всех, кто мне звонит, — честно призналась она. — Дальних родичей, Фединых коллег, наших общих знакомых.

— А смысл? — не поняла я.

И тут старуха меня удивила.

— Вы же не думаете, что Бегемотика похитили случайные люди? — остро прищурилась она. — Нет, это был кто-то из нашего круга. Тот, кто знает, что кот мне очень дорог, я за него отдам любые деньги. И приму какие угодно условия, даже ультимативное требование не привлекать полицию.

— То есть вы думаете, что к похищению Бегемотика причастен кто-то из ваших милых собеседников, — я кивнула на телефонный аппарат, — и заранее им объясняете присутствие в доме чужих людей, чтобы не вызвать у них никаких подозрений?

— Элементарно, Ватсон, — усмехнулась Федоскина и потянулась к вновь зазвонившему телефону. — Алло?.. Здравствуй, здравствуй, Степочка!

Я оставила ее беседовать с очередным добрым (или не очень) знакомым и ушла в «наш комнат», чтобы уделить наконец внимание не только детективным, но и редакторским делам.