Книга Миллион оттенков желтого, страница 63 – Елена Логунова

Я осторожно потянула дверь, упреждающе крикнула в щелку:

— Вася, это мы!

Дождалась ответного:

— Входите, входите! — только тогда открыла дверь полностью и переступила порог.

Ирка, убедившись, что ничего страшного со мной не случилось, тоже вошла в квартиру и восхитилась:

— Какой бардак!

— О! Видели бы вы, каким он был изначально! Половину я уже убрал, — из дальнего угла выглянул хозяин квартиры.

В красном с белой отделкой спортивном костюме он выглядел как Дед Мороз, только в летнем варианте. С мешком, в перчатках, но без тулупа и шапки. И борода не длинная седая, а короткая рыжая.

Оставив на убранной половине помещения свой мешок, Василий энергичными пинками расчистил коридорчик в хламовнике, приблизился к нам и, торопливо стянув резиновые перчатки, припал к ручке Ирки:

— Рад, очень рад, дорогая Иринушка…

Мне друг художник только по-свойски кивнул. Я ему в музы не гожусь, не тот типаж. У Василия классический вкус — как у Рубенса и Кустодиева.

— Мы на секундочку, Вася, просто узнать, как ты тут, нас там тетя Ида ждет. — Я сразу ограничила продолжительность дружеского визита.

Очень уж не хотелось, чтобы он перешел в субботник, а с Ирки станется предложить Василию помощь, она добрая.

— Понимаю и признателен даже за самую малость, — бархатным кошачьим голосом проурчал Кружкин, сладострастно елозя усами по запястью дорогой Иринушки.

— Вась, это уже не малость, после таких лобзаний жениться положено, — осадила та чрезмерно галантного кавалера, вырвала у него руку, спрятала подальше, за спину, и кивнула на разгром: — Пропало что-нибудь, нет?

— Я не уверен. — Василий оглянулся, окинул взглядом кучу вещей на полу. — По-моему, даже прибавилось… Вот этих штанов совершенно не помню, и этой вазы, и этажерки…

— Ваза наша! — Я коршуном кинулась на упомянутый предмет, подняла и протерла синее с золотыми пуговками стекло рукавом. — Богемский хрусталь, «Версаль Топаз», дядя Борух за нее двадцать тысяч предлагал, а тетушка не отдала, хотя купила на Блошке за пять… Почему она здесь, в твоем хламовнике, Вася?

— Не помню. — Безалаберный художник пожал плечами. — Кажется, я что-то такое писал, натюрморт в классическом стиле… Ты посмотри, может, еще что-то ваше найдешь.

— Василий, я считаю, это — безобразие. — Ирка вывела руки из-за спины и уперла их в бока. — Сейчас у нас нет времени, но при случае, предупреждаю, проведу тут у тебя основательные раскопки.

— Буду только рад, дорогая Иринушка. — Кружкин поклонился.

Ирка фыркнула, развернулась и гордо выплыла за дверь.

— Вазу верну хозяйке, — сказала я и последовала за подругой.

Тетушка возвращению вазы обрадовалась, а вот Ирка отчего-то сделалась угрюма.

— Что не так? — спросила я ее шепотом, когда тетя Ида полезла в холодильник, вспомнив, что у нее там солянка и котлеты.

— Не сейчас, — так же шепотом ответила мне подруга.

Мы отказались от солянки, но съели по вкусной котлетке, выпили чаю с «Птичьим молоком» и откланялись, взяв с тети Иды слово, что на ночь она оставит под дверью не голосистую резиновую уткокабру, а уже доказавшего свою ценность как защитника когтистого кота.

Выходя из дома, на лестнице мы встретили Кружкина.

— Выношу мусор! — щелкнув каблуками, отчитался он.

— Хвалю, — коротко ответила Ирка и проводила художника странно мрачным взглядом.