Книга Помеха справа, страница 70 – Елена Логунова

За калиткой начиналась залитая бетоном дорожка, ведущая к приземистому кирпичному дому, одноэтажному, но основательному – с фасадом в три окна и верандой, на которой горделиво красовалось одинокое кресло-качалка. Рядом с ним высился поставленный на попа деревянный ящик, явно выполняющий роль столика – на нем и сейчас, еще утром, помещалась початая бутылка виски, накрытая сверху перевернутым стаканом. Суровый натюрморт определенно выдавал в художнике особь мужского пола, причем гурмана с претензиями.

– Ишь ты, плантатор-южанин! – оценила картину Ирка.

Я огляделась и решила, что Крошка Ру одинок: женской руки нигде не чувствовалось. Перед домом, где хозяйка разбила бы цветник, росли помидоры, а роль символических клумбочек выполняли две большие автомобильные покрышки, из которых густо, панковским ирокезом, торчали бодылки перезревшего укропа.

Меж тем Данила, не обращая никакого внимания на ландшафтный дизайн, свернул за угол. Мы с Иркой вслед за ним обогнули дом и вышли на задний двор.

Напарник оказался прав: хозяин был на месте и как раз сейчас рубил дрова.

И вот вам разница между умудренной опытом зрелостью (не буду говорить – старостью, раз ВОЗ с ООН не велят) и непуганой юностью: мы с Иркой, не сговариваясь, притормозили, Данила же, напротив, ускорился.

Видать, ничто в жизни не научило его не соваться внезапно под руку незнакомому мужику с топором.

– Руслан Аркадьевич Крошев? – обратился к хозяину наш славный дурачок.

Ирка резко выбросила вперед руку и дернула его за бомбер, оттаскивая на безопасное растояние.

– Га? – мужик с топором резко, всем корпусом, развернулся, пугающе перекинул свой инструмент из правой руки в левую и обратно. – Эт шо таке? – он говорил с типичным кубанским акцентом, «шокая» и «гэкая», и очень громко – почти орал. – Ордер есть у вас?

– Да какой ордер, Руслан Аркадьевич, помилуйте, – я выступила вперед, а Ирка оттащила несогласно подергивающегося Данилу назад. – Мы от Антона Романовича Игнатова, следователя по делу…

– Я знаю, по какому он делу, – Крошев воткнул топор в колоду, отер руки о штаны. – Хде написано, шо можно вламываться ко мне, как к себе домой?

– Вы нас простите, ради бога! – Ирка ловким движением забросила себе за спину пацана и притиснула освободившуюся руку к вздымающейся груди.

Хозяин, мужик немолодой, но крепкий, взглянул на волнующиеся выпуклости нашей подруги с одобрением.

– Мы вам звонили-звонили, звали-звали, стучали-стучали! – Ирка сделала большие честные глаза. – Забеспокоились, вдруг шо случилось…

Я заметила, что она тоже стала «шокать» – мимикрирует, стало быть. Зеркалит собеседника, как советуют психологи, чтобы вызвать расположение и достичь взаимопонимания.

– С кем случилось, со мной? – Крошев искренне удивился. – Я просто на ухо туговат, слышу плохо.

Он подошел ближе, протянул Ирке руку:

– Руслан Аркадьич я, можно просто Руслан.

– Ирина Иннокентьевна, для вас просто Ира, – кокетливо молвила подруга, позволив потрясти свою руку.

– Ну, и шо же, Ирочка, вас ко мне привело? – хозяин, не отпуская ладони гостьи, повлек ее в угол двора – к окруженному лавками столу у мангала. – Присядем, я сейчас вам компотцу домашнего… или сразу вискарика, а?

Он подмигнул, Ирка зарделась:

– Та шо вы, какой вискарик спозаранку, вот компотцу – да, можно, – и она обмахнула ладошкой, как веером, волнующееся содержимое декольте.