Онлайн книга «Маска, я вас знаю!»
|
– Вспомнила – он подсел ко мне на лавку в парке, и мы даже перебросились парой слов. Дедуся нес какой-то бред о слежке, а я посоветовала ему носить в жару панамку, чтобы голову не напекало. – Похоже, все-таки напекло, – заметила я, краем уха слушая разглагольствования мемуариста Лосикова. – Скажи, а все писатели такие? Записки на манжетах, всё в копилочку, нам каждая соринка в желудке витаминка? – тихо спросила подруга. Я кивнула: – Иногда сама себе напоминаю того дивно запасливого мужичка из анекдота, который ехал по дороге, увидел дохлую ворону, подобрал ее и закинул в телегу со словами: «Пригодится…» А через год проезжал там же и выбросил, резюмировав: «Не пригодилась…» Только я бы не выбросила. Дохлая ворона – это же шикарная вещь, самое то в сюжете мистического романа или ужастика. – Дедуся тоже оригинально трактует реальные факты, – не без уважения отметила Ирка. Лосиков как раз хвастливо рассказывал, как он вычисляет тех, кто тайно ведет за ним наблюдение. – Иногда эти «мышки-наружки» очень хорошо маскируются, но все равно их выдают какие-то несоответствия, – самодовольно вещал Михаил Иванович. – К примеру, сидит на скамейке в парке бомж, казалось бы, чего тут удивительного? Полчаса сидит, час – ну некуда человеку податься, отдыхает там, где можно. Обычный такой бомж, я бы сказал, классический: штаны и куртка в пятнах, борода лохматая, из-под шапки нестриженые космы паклей, рядом тележка, в ней квадратная сумка доставщика пиццы, еще какое-то барахло… Я выпрямилась и стала слушать внимательнее. – Банальная, в общем, картина, глаз не цепляет. Но! – Лосиков поднял шишковатый указательный палец. – При ближайшем рассмотрении выясняется, что от бомжа нет никакого дурного запаха, его пятнистая одежда не грязная, а просто маскировочной окраски – добротные вещи из магазина спорттоваров, из отдела для охотников. А длинный кривой шов на рукаве – не неумелая штопка некрасивого разреза, а имитирующая ее строчка! Какой же это бомж? – Знакомый! – ответила я с чувством, но негромко, и не мемуаристу, а Ирке. – Я не раз видела его в нашем дворе. С той самой квадратной зеленой сумкой на тележке… – И что? – А то, что прежде он частенько у нас шнырял: то у мусорки крутился, то в подвал лез. Но в последние дни что-то совсем не попадается мне на глаза… – И что? – повторила подруга. Я посмотрела на нее: – Ты же сама говорила, что видела в подвале мешок с трупом! А у нас в доме все живы… кроме Золотухина и Косоногова, но они без мешков… – А, ты сейчас прикидываешь, кто мог быть в том мешке, среди живых соседей недостачи не находишь и думаешь: не бомжа ли я видела, пугающе упакованным в полиэтилен? – сообразила Ирка. – Успокойся, не его. Лицо в мешке было гладким – безбородым. – Он мог побриться, – неуверенно возразила я. – Ага, и еще помыться, как положено по христианскому обычаю перед смертью, – съязвила подруга. – Кстати, насчет мытья, точнее, пребывания в воде: мы же вроде склонялись к тому, что наш труп в мешке – один из тех, которые полиция из озера выловила? И зачем в таком случае приплетать сюда какого-то бомжа, если этим убитым вполне может быть друг Косоногова? Тот самый сыщик, который тайно пользовался квартирой в вашем доме? – Не знаю, как это проверить, – призналась я, растерянно огляделась, словно надеясь найти какую-то подсказку, и только тут заметила, что литераторы смотрят на нас с неодобрением, а некоторые даже шикают, призывая к тишине. |