Книга Не плачь, Рапунцель!, страница 50 – Елена Логунова

– Деревенский, домашний, – кивнула Ирка, уже опять благодушная.

На въезде в поселок Болотный Вадик снова остановил машину:

– Дальше я сам пойду, связь по телефону.

Он вылез из «ласточки» и огляделся.

– Туда. – Ирка опустила стекло, высунулась в окошко и указала направление. – Участок Графыча – тот, где пепелище и покосившийся терем, а Акимыч где-то на другой стороне улицы живет.

– Разберусь, – пообещал Архипов и деловито зашагал вдоль сплошной линии разномастных заборов.

Их, впрочем, щедро присыпало снежком. Белая окантовка поверху сгладила визуальные различия, придала заборам единообразие.

В снежном убранстве Болотный смотрелся наряднее, чем в унылую осеннюю пору, хотя общее впечатление запустения и заброшенности только усилилось. Бабуля Вера Игнатьевна в колоритной мухоморной шляпе очень украсила бы собой это белое безмолвие. Единственный встреченный нами на деревенской улице автомобиль грязно-белого цвета с задачей разнообразить пейзаж не справлялся.

– «Многое узнать ты еще можешь, мой старый падаван. Это только начало», – провожая уходящего от нас Архипова вполне благосклонным взглядом, процитировала Ирка Магистра Йоду.

Сама-то она предпочитает мелодрамы, но Моржик, ее муж, – фанат «Звездных войн».

– Ой! Вадик, стой! – Спохватившись, я выскочила из машины, догнала Архипова и сунула ему свой диктофон.

Джедаи должны быть в курсе действий своего падавана. Ибо в ответе мы за тех, приручили кого.

– Там всюду снег нетронутый, а тут, я вижу, натоптано, можно к вам?

Ирка нажала на кнопку, останавливая воспроизведение записи, и покритиковала:

– Ты даже не поздоровался! Плохой падаван, невоспитанный. Позоришь культурных джедаев.

– Чего? – не понял Архипов.

– Ира говорит, что первым делом надо было поздороваться, – объяснила я суть претензии, оставив в стороне систему образов «Звездных войн».

– Первым делом надо было включить диктофон, но я о нем не сразу вспомнил, – признался Вадик. – А поздоровался сразу же, как только этот дед появился. У него в руках деревянная снегоуборочная лопата, в таких случаях жизненно важно быть вежливым, разве я не понимаю?

– Он хотел стукнуть тебя лопатой? – Ирка округлила глаза. – Ни фига себе – деревенский этикет!

– Нет, просто снег во дворе убирал. – Архипов посмотрел на свои покрасневшие ладони, подул на них и зашипел. – Пришлось предложить свою помощь, чтобы расположить к себе строгого старика. Но вы слушайте дальше. Я там как раз запись включил.

Ирка нажала на кнопку воспроизведения, и мы прослушали беседу, фоном к которой шли шуршание, скрежет и хруст: Вадик разговаривал и одновременно чистил дорожку от снега.

– А сосед ваш, дед Сеня, не у вас ли гостит? Или он уехал куда-то?

– Кто? Арсений-то? Да с полгода уже, значится, как не у нас. – Собеседник Архипова, судя по хриплому голосу – курильщик со стажем, не то хохотнул, не то закашлялся. – Отбыл, значится, окончательно и безвозвратно.

– Неужто умер? – шуршание и скрежет прекратились.

– А что ж еще? Да ты чисть, чисть, раз сам вызвался.

Шкря-а-а-а – вшуххх… Шкря-а-а-а – вшуххх…

– А ты там славно потрудился. – Ирка подпихнула Вадика локтем.

Тот снова посмотрел на ладони и поморщился.

Мы сидели в нашей штаб-квартирке на Петроградке (новые приятели моего сына говорят – «на Петраге», запоминайте, при случае сойдете за своих). Ждали, пока испечется пирог с домашним творогом, спроворенный Иркой.