Онлайн книга «Не плачь, Рапунцель!»
|
– Да он самый яркий участник, – ехидно прокомментировала Ирка. – Лысая голова так сияет под софитами, что аж засвечивает в кадре лица соседей! – А более свежих фотографий Арсения нет? – спросила я. – К сожалению, никаких других его изображений не нашлось, какой-то он не публичный товарищ. Зато есть очень интересные снимочки Артура Бабкина, вуаля! Он открыл следующее фото, оказавшееся снимком старой, еще 2010 года, афиши. На ней под крупно выведенной датой выстроились в горделивых позах парни в рваных джинсах и кожаных жилетках на голое тело. Ниже колен их скрывала стилизованная надпись, как бы выложенная из бетонных блоков: «Паршивые псы». Блоки, из которых складывались буквы, пестрели выбоинами от пуль и пятнами крови. – Миленькая бандочка, – сказала Ирка. – Рок-группа, что ли? – Она самая. – Архипов увеличил фото и указал на парня справа. – Наш Артур Богданович. – Ой, волосатый какой! – Подруга подтолкнула меня. – Как твое чудище из «Аленького цветочка»! Не пойму только, это у нашего паршивого песика дреды или афрокосы? – Афрокосмы, – сострила я, потому что прическа рокера Бабкина не выглядела аккуратной. Во времена моего пионерского детства подобные куаферы выразительно называли «Я у мамы вместо швабры» или «Я упала с самосвала, тормозила головой». Прическа Бабкина имела вид, будто он упал с «Боинга» и протер головой половину взлетно-посадочной полосы. – Эх, молодость, молодость, – прокряхтел «дед» Архипов и смахнул фото рокеров, чтобы открыть другой снимок. – Вот тут Артурчик выглядит поприличнее. «Вот тут» – это тоже на афишке, но уже скромной, без претензий на победу рока над здравым смыслом. На плакате, датированном февралем 2015-го, «наш Артурчик» красовался в гордом одиночестве и в шелковой белой рубахе а-ля гламурный карибский пират, расстегнутой до середины груди. Портрет анфас на фоне морских далей, в левом верхнем углу – дата и время концерта, по нижнему краю – скромно, без затей, печатными буквами: Артур Бабкин, «Личное». – Ай, молодец, и голову помыл, и с сольниками выступать стал! – одобрила перемены Ирка. – Вот только недолго музыка играла. – Архипов открыл еще одно фото. – Вот это, похоже, финальная точка в артистической карьере Артура Бабкина. На снимке полуобнимал фонарный столб лист писчей бумаги с напечатанным на принтере объявлением: «Музыкальное сопровождение семейных праздников, романтических вечеров, детских мероприятий. Профессионально, недорого. Звонить в любое время, Артур» – и вереница цифр на нетронутой бахроме лепестков по нижнему краю бумаги. – Телефонный номер Артура Бабкина, – объяснил Вадик. – Был актуален еще в прошлом году, потом он его сменил. – А покажи еще раз Арсения в президиуме, – попросила Ирка. – Теперь снова Артура на фоне моря… Опять Арсения… Еще Артура… Она заерзала на стуле, подняла голову: – Вы ничего не заметили? – Ты не спрашивай, а говори, – сказал Архипов. – Они похожи, как братья! – Они и есть братья, только двоюродные, – напомнила я. – А похожи, как родные! Смотрите, если у одного закрыть лысину, а у другого – космы, то почти одно лицо! – На этих снимках они одного возраста, молодые еще, чуть за двадцать, – заметил Вадик. – Сейчас уже какое сходство? Одному двадцать девять, другому тридцать восемь… было. Лен, ты чего? |