Онлайн книга «Леди в черном»
|
Публику определенно заводили специально обученные люди: то ли Слава, то ли сам Шишов раскошелился на аниматоров. Подзуживаемые ими зрители начали скандировать: – А-хил-лес! А-хил-лес! Выкрикам не хватало слаженности – сказывалось отсутствие репетиций. К тому же какой-то звонкоголосый ребенок в одиночку перекрикивал общий хор, вопя пронзительным дискантом: – Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка! – Хоть бы «Елочка, зажгись!» не заорал, поганец, пожарники и так к нам с подозрением, – рядом со мной возник нервничающий Слава. – А-хил-лес! А-хил-лес! А ты чего молчишь, давай, тоже зови… А-хил-лес! – Ахиллес, выходи! – позвала я. – Выходи, подлый трус… Ой, это из другой песни… И быть бы мне обруганной за неуместное цитирование мультипликационной классики, но, на мое счастье, полог шатра красиво взвился, и на помост горделиво выступил наш герой. Ну, что я могу сказать об Ахиллесе Шишове? Гомера он вряд ли вдохновил бы. И режиссера голливудской «Трои» тоже. С Брэдом Питтом Шишов имел весьма отдаленное сходство. У него тоже были две руки, две ноги и светлые волосы до плеч, но на этом общее заканчивалось. Ростом Шишов не вышел, стройность если и имел, то утратил. Но костюм Ахиллеса, надо отдать ему должное, украшал даже не самую героическую натуру. – Ты посмотри, какие ему доспехи построили! – восхитился Слава. – Натуральная воловья кожа, инкрустация металлом – итальянцы делали, на заказ, по мерке. Умудрились-таки пузо спрятать и плечи расширить, вот что значит – мастера! – И сандалии на заказ? – я с интересом рассматривала обувь Ахиллеса Ивановича Шишова. – Тоже ручная работа, но уже испанская, – подтвердил Слава, умиленно любуясь героем. – Платформа три сантиметра, а бабскими не смотрятся, да? – Смотрятся, – возразила я. – С чего бы иначе я на них загляделась? Тоже такие хочу. – Да не женская это обувь! – Слава заволновался. Я заподозрила, что он и за работу имиджмейкера с Шишова денежку срубил. – Тебя сбивают с толку эпилированные ноги – наш Ахиллес вчера стойко перенес пытку шугарингом, чтобы предстать перед публикой во всей красе. Я скептически обозрела эпилированные ноги героя: – И подрумянился в солярии, и маслицем заполировался… Блеск! – То ли еще будет. – Слава успокоился. – Сейчас он шлем наденет, вот это блеск! Будто услышав его, Ахиллес извлек из-под мышки украшенный перьями шлем и отработанным движением ловко водрузил его себе на голову. Я открыла рот, чтобы язвительно поинтересоваться, с чего это наш герой, едва выйдя из шатра по какой-то мирной естественной надобности, нахлобучивает боевой шлем – чтобы тот руки не занимал, мешая справить малую нужду? Или чтобы случайно не контузило хоботом пробегающего мимо боевого элефанта? Но вздох восхищения, пронесшийся по толпе, заглушил мою ехидную реплику. Крайне своевременно пробившийся из-за туч луч солнца осветил блестящий шлем, и тот засиял, как начищенный самовар. Ахиллес приосанился, алые перья взвихрились. – Классный шлем, но не киношный, – с ноткой сожаления отметил Слава. – В фильме перья гребнем были, а тут двумя метелками. – Это как раз исторически достоверно, так и выглядели гладиаторские шлемы, – успокоила я. – Не видел картину «Старец Приам умоляет Ахиллеса выдать ему тело сына Гектора»? Там шлем представлен на переднем плане и хорошо видны два прутика, похожие на рожки с отверстиями, в них вставлялись перья… |