Онлайн книга «Синдром звездочета»
|
— Что, что вы сделали? — не понял старший лейтенант. А кто это «мы» не спросил — узнал, запомнил! Да, мы такие: запоминающиеся. — Вашу работу мы сделали, вот что! — спешно проглотив кусок мяса, громко сказала я. — Поймали и задержали преступника! — Какого? Точно, у следователя же наверняка не одно-единственное дело, он самых разных преступников ловит. — Того, который натворил дел в доме деда Чижняка! — конкретизировала я. — А может, это не он? — прикрыв ладонью трубку, тихо молвила Ирка, явно испытывающая что-то вроде Стокгольмского синдрома — прав был Вадик. — На обувь его посмотри, — быстро нашептала я в ответ. — Кроссовки на черной подошве, носы резиновые! Можем провести следственный эксперимент — почиркать ими по стене. Но я и так уверена, что следы совпадут. Тарасов в трубке запросил адрес. Ирка продиктовала, выключила телефон и поторопила сидящих за столом: — Ешьте быстрее, следователь будет через полчаса, а у нас еще чай-кофе с тортом! Тортик я купила по дороге домой. Было у меня ощущение, что есть повод отпраздновать. Мы же преступника взяли! Чернявенькому, кстати, тоже дали и мяса, и торта. Он, в отличие от Ирки, от еды не отказывался. Лопал — аж за ушами трещало. Тетя Ида смотрела на него с жалостью, подкладывала кусочки и причитала, как деревенская бабка, а не представительница питерской интеллигенции: — Совсем молоденький еще… И худой… А голодный-то какой… Я морщилась, предвидя, что еще чуть-чуть — и сердобольная тетушка предложит оставить молоденького голодного Чернявенького себе. Волька точно будет против. Кот конкуренции за еду не потерпит. — Плохо тебя кормил бандитский промысел? — Архипов, чтобы не поддаться жалости, распалял себя. — А теперь и вовсе баланду хлебать будешь! Будущий заключенный плаксиво скривился — вот-вот разревется. Отвлекая его, я снова подсела к столу: — Слушай, а кто ты вообще такой? — Хороший вопрос, — пробормотала Ирка. — В самом деле, кто? — Я Муха. — Чернявенький шмыгнул носом. — Мухаммад Каримов. — Похож на муху, — согласилась я. — А на Степана Семеновича Чижняка — ни капельки. Но представлялся его внуком, как же так? — Он дед мой, правда! — Муха сверкнул глазами и снова поник. — Я знаю, что дед… — Дай я догадаюсь: ты сын Юли? — Я заглянула в насупленное лицо парня. — И тебя тоже не признали? У Чижняков это прям фамильная традиция была. Тетя Ида ахнула и что-то сокрушенно забормотала. Ирка схватилась за быстро краснеющие щеки, ее глаза подозрительно заблестели. Даже Архипов не то вздохнул, не то всхлипнул. Ну вот! Сейчас мы все будем рыдать над трагической судьбой несчастного мальчика! — Признавайся, это ты их всех убил? — сурово хмурясь, бухнула я. — Не я! — вскинулся Муха. — Клянусь Аллахом, не я! — Ну, предположим. А на Витю бандюг ты натравил? Парень повесил голову. — Ты. А в дом в садовом товариществе ты залез? И в квартиру над нами? Про нападение на нашу подругу уже не говорю… — Да не будем про него говорить, — перебила Ирка и с вызовом посмотрела на меня. — Не спорь, я так решила! Не было никакого похищения, подвала и стула с веревками! Мы просто… м-м-м… случайно встретили Муху на улице, мирно поговорили и все выяснили. — Что — все? — Он ищет половинку медальона, чтобы иметь возможность получить свое наследство! — Ирка оглянулась на Архипова. — Вадик, сколько за похищение человека дают? |