Книга Синдром звездочета, страница 83 – Елена Логунова

Мне особенно понравились изображения милейших персонажей кукольного «Теремка». Всех их автор нарисовал с глазами разного размера — левый вдвое больше, что придало зверушкам лихой и придурковатый вид. Заодно зримо выразило их непреходящее обалдение от происходящего то ли на сцене, то ли в нашей жизни. Очень правдиво, по-моему.

Я с удовольствием рассматривала эскизы, время от времени оглядываясь на громкие возгласы: Марфинька — бывшая актриса — шумно обнималась и расцеловывалась со всеми встречными-поперечными, демонстрируя, что знает в местных театральных кругах буквально всех.

При этом каждого второго из бурно приветствуемых ею знакомых она называла чужим именем, что абсолютно никого не шокировало и не смущало. Я объяснила это для себя тем, что актерам привычно играть разные роли: сегодня он Гамлет, завтра тень его отца, а послезавтра вообще безымянный лакей с единственной репликой «Кушать подано!».

Ирка, которая с подачи Марфиньки со всеми активно знакомилась, время от времени ненадолго подходила к нам, чтобы поделиться переполняющими ее сведениями и впечатлениями.

— Видишь того лысого дядьку в бархатном пиджаке? Это известный режиссер Герман Градский, — сообщала она нам и снова уплывала.

— Вадим Виноградов, — невозмутимо вносила поправку тетушка и поднимала ручку, чтобы изящным шевелением пальчиков послать привет упомянутому режиссеру. — На Градского он отзывается исключительно Марфиньке.

— А вон та бабушка в вязаной кофте — бывшая певичка кабаре Ада Руби! — просвещала нас Ирка.

— Анна она, — меланхолично корректировала информацию тетя Ида. — И не Руби, а просто Карпенко. Поет, это правда, только не в кабаре, а в церковном хоре.

— Гляди: тот бородатый, с бакенбардами, как у жандарма, коллекционер антиквариата, — шептала Ирка. — Зовут Альбертом, Марфинька называет его просто Бертик.

— Иван он, — после короткой паузы, за время которой подруга успевала удалиться, добавляла моя тактичная тетя. — Иван Анатольевич, умелый реставратор. Скупает и восстанавливает старую мебель. Это ему я обязана тем, что моя горка красного дерева в таком прекрасном состоянии. — И она послала добрую улыбку мастеровитому Ивану-Альберту.

— Прошу прощения, вернусь через пару минут. — Я извинилась и вышла из шумного зала на лестницу.

Там было тихо и почти пусто, только пара явно случайных молодых гостей азартно фотографировалась в классическом интерьере.

За мной выскользнул Архипов.

— Что-то случилось?

— Упомянули антиквара — и я вспомнила, что обещала следователю прислать адрес ломбарда, — объяснила я, выуживая из сумочки смартфон. — Ты, кстати, не запомнил улицу и номер дома? Я только визуально помню место.

— Отправь геометку, — посоветовал продвинутый интернет-пользователь и забрал у меня аппарат. — Вот так, так и так… Все, твой следователь увидит точное местоположение объекта на карте. Отправляю?

— Отправляй, — разрешила я. Оглядевшись и увидев, что молодые люди уже закончили свою фотосессию, попросила: — А щелкни меня на этой лестнице, очень уж она у них замечательная.

Вадик добросовестно отснял меня поочередно на двух площадках, на фоне мраморной гармошки ступеней и в позах разной степени томности у кружевных чугунных перил. Пока я критическим взглядом рассматривала сделанные фотографии, явилась Ирка.