Книга Никитич. Тайна похотливого привидения, страница 29 – Ольга Липницкая

Ему все время мешала сконцентрироваться странно выведенная розетка! Так и хотелось поправить!

Но он сделал над собой усилие, стал к ней спиной и перевел взгляд на планы.

– Точнее, первый раз ее закрыли как раз в семьдесят шестом, – ткнул деревенский строитель рукой в чертежи. – И решили перепланировать под амбары, – окинул взглядом собравшихся. – Амбары были хорошие, – поджал он губы. – Сашкин дед говорит, что там подвалы мировые! Какой-то волшебный микроклимат.

Мужики поморщились: Евген раздраженно цокнул языком, Никитич задумчиво потер подбородок… Михайловский тоже задумчиво потер подбородок, пытаясь выглядеть знающим человеком, но всем было ясно: микроклимат для него – это что-то про Мальдивы. Ну или Испанию.

– В Перестройку церковь снова открыли! – продолжил свой рассказ Колька. – Как водится, наспех. Особо даже не перестраивали. Так… где фанеркой заколотили, где штукатуркой замазали…

– То есть? – нахмурился Михайловский, который знал о деле меньше всего.

– Вентиляция, – многозначительно проговорил Колька, выдержав драматическую паузу и скрестив руки на груди. – Вы знаете, какая вентиляция в амбарах и зачем?

Михайловский удивленно моргнул, а Чибис заинтересованно подался вперед.

.

На веранде уютно пахло свежескошенной травой и горячим чаем. С соседних дворов слышались негромкие голоса соседей, звон ведра у колодца и мягкий стук топора, с самого утра задающего ритм деревенской жизни.

Женщины налили по чашке чая с чабрецом, укутались в шали, неровно поделили по коленям детей…

– Меня вырастила бабушка, – тихо рассказывала Дарья Сергеевна. – Она была очень старенькой, и в то время, когда все девчонки гуляли по темным паркам и бегали на дискотеки, я сидела дома, стараясь поберечь ее больное сердце.

Дарья Сергеевна поджала губы, нахмурилась, глубокомысленно посмотрела на свою больную ногу. Потом на одного из воспитанников, сидящего на здоровой ноге…

– Опыта в межполовых отношениях у меня, конечно, не было, – скороговоркой протараторила она. – Среди одноклассников и сокурсников я не котировалась, – она гордо вскинула подбородок, расправив чуть широковатые для женщины плечи. – Смеяться не смеялись, но и в свои компании не звали.

В ее голосе не слышалось ни грусти, ни обиды, ни сожаления. Дарья Сергеевна просто рассказывала. А Марийка, посадив на колени двоих оставшихся сыновей, покачивала их, внимательно слушая подругу…

– Бабушка умерла, когда я была на пятом курсе, – вот тут в голосе всегда решительной и твердой домоправительницы промелькнула неподдельная грусть. – И, – она горько усмехнулась, – сразу же объявились ее многочисленные родственники! – Дарья Сергеевна поджала губы, замолчала. – Она оставила завещание на меня, но ее племянники, да и моя мать, попросту оспорили его, доказав свое право, – женщина чуть обмякла и тяжело вздохнула. – А может, просто взятку заплатили. В общем, – подытожила она, – меня из московской сталинки попросту вытурили! И тогда я стала искать приработок, – она кивнула сама себе. – Очень скоро выяснилось, что я неплохо нахожу общий язык с детьми, и то, как я веду домашнее хозяйство, многим нравится, – Дарья Сергеевна слегка покраснела. – Я засунула в какой-то дальний ящик свой диплом и амбиции математика и заполняла резюме исключительно как няня с проживанием!