Онлайн книга «Без кожи»
|
— Прям Бэтмен и Супермен в одном флаконе! — Я думаю, возможно, прозвище прицепилось к нему после того случая… Хотя я могу и ошибаться. Кстати, именно Евгению Паку я передам дело, когда мы все закончим: он сам попросил. — Вас, похоже, сильно впечатлил этот парень, а? — ехидно заметил Мономах. — Не то слово! — искренне ответила Алла. Занятно, ей показалось или он расстроился? — В последний раз, когда мы общались, вы рассказывали, что задержали психа и девчонку, — переводя разговор на другую тему, сказал Мономах. — А что насчет главного злодея: он и в самом деле маньяк? — Анкудинов под стражей, наконец-то! И да, полагаю, его с полным правом можно назвать маньяком, потому что он совершал убийства, ведомый навязчивой идеей. — Какой? — Это связано с его погибшей сестрой. Анкудинов тогда еще в школе учился, а сестра являлась его опекуном, так как их родители погибли. Занималась она, мягко говоря, сомнительным делом — работала в эскорт-услугах. — То есть была проституткой? — уточнил Мономах. — Можно и так сказать. Ее убил клиент: случайно, правда, а тело в ванне обнаружил ее младший брат. — Не вижу связи, кроме воды в ванне! — Во-первых, у девушки были татуировки, что, кстати, помешало ее успешной модельной карьере: для продвижения требовалось свести наколки, но она наотрез отказалась. Отсюда такая одержимость Анкудинова: женщины, которых он похищал и пытал, приходили в салон «Галактика» с целью избавиться от татушек. — То есть он считал, что это неправильно? — Верно, Анкудинов совершенно уверен в том, что татуировки — это «высокое» искусство, а потому их уничтожение — вандализм, ведь его сестра отказалась от модельной карьеры, чтобы их сохранить! — А пытки водой — это-то откуда? — Ну, во-первых, сестра умерла в воде, а убийца, спьяну решив, что она за ним наблюдает, накрыл ее лицо полотенцем. Вид мертвой сестры преследовал Анкудинова годами, а потом он увидел по телевизору передачу о вьетнамской войне, во время которой американские солдаты применяли вотербординг… — Что применяли? — Пытки водой, которую заливали через тряпку в рот пленным вьетнамским солдатам. — И у него наконец все сошлось! — пробормотал Мономах. — Чего только не происходит с человеческой психикой… Подумать только, а ведь в юности я увлекался психологией и психиатрией и мечтал стать вторым Фрейдом! — Как же всем нам повезло, что вы, Владимир Всеволодович, стали хирургом-травматологом! — рассмеялась Алла. — Да уж… А зачем этот ваш Анкудинов срезал татуировки с тел жертв? Он что, коллекционировал их? — Ой, вот я вам сейчас покажу кое-что! — спохватилась Алла и полезла за телефоном. — Взгляните! — Это что, картина? — озадаченно спросил Мономах, крутя экран и так и эдак. — Типа того. — Это… это то, что я думаю? Она заметила, как гримаса ужаса исказила его лицо и тут же пожалела о том, что сделала. Однако обратного пути не было: она не могла заставить Князева забыть о том, что он видел! — Анкудинов считает себя творческим человеком, — пояснила она. — Он коллекционировал только те татуировки, которые, как он полагал, подходили к создаваемому им «холсту»… — Больной ублюдок! — процедил Мономах. Алла придерживалась того же мнения. — И что, — продолжил доктор после паузы, — Анкудинов все это вам сам рассказывает? — Вы даже не представляете, с каким упоением он выкладывает все на допросах! Анкудинов подбирал себе жертв во время сеансов массажа: если у женщины были татуировки, он заводил о них разговор, и горе ей, если она вдруг обмолвится, что хочет от них избавиться. |