Онлайн книга «Без кожи»
|
— Тяжелая у вас работа, Алла Гурьевна! — Всем непросто, Владимир Всеволодович… Ну что, может, поработаем еще? — У вас открылось второе дыхание? — Похоже на то! Алла и в самом деле ощущала необычайный душевный подъем. Когда она притащилась в клуб после тяжелого дня, наполненного общением с начальством и прокурором, допросами и бумажной работой, ей казалось, что она похожа на выжатый до тонкой корочки лимон, однако после беседы с Мономахом ей стало гораздо лучше. Интересно, это он на нее так действует или ей просто нужно было выговориться? С операми она обсуждает рабочие моменты, а ей иногда необходимо поделиться с кем-то, для кого преступления не являются рутиной, и в то же время с таким человеком, которому небезразличны ее мысли и эмоции. Мономах подходил для этого как нельзя лучше, поэтому Алла чувствовала себя почти такой же умиротворенной, как добрые прихожане после исповеди в церкви. * * * На кладбище в этот час были только они двое, решил Мономах, оглядевшись: видимо, утро буднего дня не самое популярное время у посетителей. Правда, через два ряда от могилы Костика копали яму двое работников кладбища. Они работали молча и слаженно: комья мерзлой земли вылетали на бортики так регулярно, словно промежутки между взмахами лопат отмеряли хронометром. Мономах положил на могилу букет белых хризантем — гвоздики, почему-то считающиеся «похоронными» цветами, он не любил. Маша купила сыну бледно-желтые розы. — Весной поставлю памятник, — тихо сказала она. — Ты договорись, я все оплачу, — отозвался он. — Не нужно, Вовка, ты и так много сделал! Его отец обещал дать денег, когда мне выставят счет… И вообще, спасибо тебе: если бы не ты, Костика так и считали бы наркоманом и вором! — Я почти ничего не сделал, — возразил он. — Всю работу проделала та молодая следачка… — Ой, брось! — перебила Маша. — Думаешь, я не в курсе, что ты носом землю рыл, чтобы оправдать Костика? Даже его папаша не сделал бы столько… А знаешь, ты ведь сильно рисковал! — Это еще почему? — Эта следовательша, Медведь, сказала, что заведующая отделением планировала физически тебя устранить, — просто счастье, что ее подельник испугался твоих связей и того, что ради тебя ее начальница перевернет Питер вверх дном, но отомстит… Какие у тебя с ней отношения? — С Медведь? — Прекрати! Что тебя связывает с этой… Сурковой? Мономах ответил не сразу. Когда он снова заговорил, голос его звучал неуверенно: — Сам не знаю. Мы… наверное, мы друзья? Вопросительная интонация указывала на то, что он и впрямь не знает, как охарактеризовать то, что происходит между ними. — Я хорошо тебя знаю, Вовка, — сказала Мария, похлопывая его по руке. — Когда-то я даже была влюблена в тебя… — Это было детское увлечение! — В любом случае с тех пор много воды утекло, и я рада, что ты остался моим другом. И, как друг, я должна тебе кое-что сказать: присмотрись к ней, к этой женщине, ладно? Похоже, она интересный человек! — Откуда ты знаешь? — удивился Мономах. — Дело же ведет Медведь, а не Суркова! — Мы встречались. — Да ну? — Думаю, она хотела узнать, что связывает нас с тобой. — Она… так сказала? — Нет, разумеется! Ей было интересно, почему ты так заинтересован в этом деле. Еще, возможно, пыталась убедиться в том, что ты не ошибаешься насчет моего сына… Она действительно дотошная, как ты и описывал! Так что, Вовка, подумай над моими словами: хватит тебе уже одному куковать, а хороших женщин, как и хороших мужчин, на этом свете не так уж и много! Ну да, подумал он, и один из этих мужчин недавно погиб, пытаясь поступить правильно. Интересно, есть ли жизнь после смерти, как утверждают эзотерики и священники, или это просто обманка для тех, кто боится бесследно исчезнуть навсегда? Он не помнил, где услышал эту мысль — о том, что люди боятся смерти только потому, что не знают, что их ждет. А что случилось бы, знай они точно, что там, на том свете, будет только лучше? Может, они, испугавшись трудностей в этой жизни, решили бы расстаться с нынешней, чтобы не бороться и не испытывать боль? Вдруг именно поэтому нам и не дано знать, что находится «по другую сторону»… Господи, о чем он только думает, — он же врач, атеист, верящий только в то, что можно увидеть и пощупать! И все же, прежде чем отойти от могилы, Мономах украдкой посмотрел вверх — туда, где плыли по серому небу темные, разбухшие от готового просыпаться на землю снега тучи: может, кто-то все-таки наблюдает оттуда… А вдруг это Костик? КОНЕЦ |