Книга И про любовь тоже, страница 21 – Марина Болдова

Они почти дошли до конца улицы, Арканов тоже всю дорогу молчал, думая о чем-то своем.

— Макс, — резко остановилась Кира, — скажи, зачем скрывал от меня, что Лушников мне изменяет?

— Я… кто тебе наплел…

— Ты — деду. Сегодня. Ему сказал, а мне — нет! — не смогла сдержать обиду Кира.

— Ты же в доме уже была! Ну и слух у тебя… Кирка, — он обнял ее за плечи и заглянул в глаза, — ну, зачем сейчас-то грязь ворошить? Забудь ты его, козел он! С первого взгляда видно было, что козел! И что ты в нем нашла?!

— Почему не отговорил меня от свадьбы с ним, Арканов? — не отвела взгляда Кира. «Господи, почему сейчас-то больно так? Но не от потери мужа, фиг бы с ним! Плечи горят под ладонями Макса, просто жжет кожу, что же он такой… горячий?! Вцепился, словно боится, что убегу. И убегу! Потому что… не мой он! Олькин!» — чуть не плача, Кира высвободилась из объятий Максима.

— Да мы с Олькой тогда решили — выбрала, значит, любишь. Знаешь ведь, Олька, она — за семью… чтобы все по-хорошему… муж, жена, детки, — как-то вяло произнес Арканов, а Кире вдруг стало его жалко до слез.

«Олька… где ты ее только откопал, эту Ольку, Макс? Детки… могли бы, наверное, и у вас быть, если бы только твоя Олька не…» — успела подумать она.

— Я так и думал, что заявитесь оба! Ничего не изменилось! Куда иголка, туда и нитка! — раздался из придорожных кустов мужской голос.

— Это кого ты ниткой посчитал? — хором спросили Кира и Макс, обнимая с двух сторон слегка располневшего, но вполне узнаваемого друга детства.

— Давайте-ка, Андрей Миронович, еще раз повторим, как прошел ваш сегодняшний день, — глядя как на слабоумного, пропел сладеньким голоском майор, а Бранчевского аж перекосило. «Что это он со мной как с маразматиком? До чего противный тип!» — подумал он.

— Что, на память жалуетесь, товарищ следователь? Как будет угодно, могу и повторить, — произнес Андрей Миронович с долей сарказма и не без удовольствия отметил, как смутился Кустин.

— Не возражаете, я включу диктофон?

— Да-да, конечно. Это вам должно помочь в дальнейшем, — вновь не удержался от иронии Бранчевский. — Можно начинать?

— Да, только коротко, — сухо ответил Кустин.

— В семь часов я, по обыкновению, проснулся в городской квартире. В семь тридцать вернулся с пробежки, в девять проводил Киру в суд, а в девять тридцать — выехал сюда на машине. В десять тридцать был в поселке, сразу же отправился к Армену в кафе, чтобы заказать шашлык. Я был уверен, что Кира после суда по разводу с мужем приедет на дачу, хотел устроить праздник.

— Вы договаривались о встрече с внучкой здесь?

— Нет, напротив, я должен был ждать в квартире. Но я хорошо ее знаю…

— Когда вы приехали от Армена домой?

— Не пытайтесь меня поймать на лжи, майор! После Армена я сразу поехал к платформе встречать Киру! Не заезжая сюда.

— Вы опоздали к приходу электрички на десять минут.

— На семь, — уточнил Бранчевский.

— Хорошо. От кафе до станции ехать десять минут. Где вы были с десяти сорока до одиннадцати двадцати семи?

— Ждал, пока пожарят мясо!

— Не нужно так волноваться, Андрей Миронович. Я лишь пытаюсь восстановить хронологию событий…

— Да понятно мне, что вы пытаетесь! Сделать меня свидетелем преступления либо, еще лучше, — преступником. Не выйдет. Домой я, сделав заказ в кафе, не заезжал, а отправился встречать Киру. Я так понимаю, время смерти Петра как раз с десяти до двенадцати, так? Так вот. Сегодня в этом доме я появился после полудня, как раз после известных вам событий, случившихся со старой женщиной на платформе.