Книга И про любовь тоже, страница 86 – Марина Болдова

Саша беспомощно глянул на женщину, поморгал, словно прогоняя ее образ — кто такая вообще? Сосредоточился — узнал… И вдруг спохватился — что он делает в чужой квартире? Когда отец — там!

Он вскочил, выбежал в прихожую и рванул на себя входную дверь. Первое, что бросилось в глаза, — спина в форменной рубашке врача «Скорой помощи».

— Вань, иди сюда, — обернулся к консьержу мужчина, сидевший на корточках возле тела отца. — Посмотри вот здесь, за ухом, что скажешь?

— Гематома… Думаешь, помогли?

— Свеженькая. Вызывай следственную группу, не сомневайся. Деда убили, теперь только осталось узнать, кто и за что.

Карина не удержалась и вскрикнула, так нелепо, как ей показалось, прозвучало простое обращение врача «Скорой» к консьержу — «Вань» — в сочетании с фразой «деда убили». Обыденно прозвучало, словно происходит такое чуть не каждый день, никого уже не удивляет, и «Ваня» с этим врачом встречаются над трупами регулярно. И вот так спокойно и равнодушно реагируют на чью-то смерть. Ну, с доктором понятно, а кто ж такой в мирной жизни Иван? Консьерж их подъезда, создающий жильцам комфортное существование, или — кто?

Она поймала внимательный взгляд Ивана и почему-то решила, что он прямо сейчас, онлайн, читает ее мысли. «Если подойдет и ответит на мой вопрос, то точно колдун!» — усмехнулась она, чувствуя, как вдруг похолодела спина.

— Карина Вадимовна, шли бы вы к себе, — сделал к ней два шага Иван. — Следователь позже к вам зайдет.

«Никакой вы не колдун, Ваня, — успокоилась она. — Но определенно консьерж — не вершина вашей карьеры. И у кого спросить? Я не знаю ни одного жильца, кроме бабули с первого этажа. Да и с ней знакома чисто условно — она в курсе, как меня зовут, а я ее имени не знаю», — подумала Карина, пожала плечами и… не тронулась с места.

— Ну, воля ваша, — услышала она, уже отвернувшись от консьержа — ее привлек громкий голос Ярова, который о чем-то спорил с доктором.

— Вы ошиблись, у отца не было врагов, ему никто не угрожал, последние шесть лет он — простой пенсионер.

— Успокойтесь, сейчас прибудет следственная группа, судмедэксперт разберется…

— Да на кой ляд вы вызвали эту группу, черт вас возьми! Я не просил!

— Возьмите себя в руки. Может быть, выпьете успокоительного? Или укол? Я понимаю, вам трудно.

— Ни черта вы не понимаете! — словно выдохся Яров.

— Карина Вадимовна, я вас прошу, уведите Александра Юрьевича к себе хотя бы на время, пока будет работать полиция.

«Ловко! И буйного родственника уведи, да и сама уйди, не топчись под ногами. Не женское это дело, Карина Вадимовна, трупы рассматривать», — по-своему истолковала она просьбу Ивана.

Ярова она увела за руку, словно ребенка. Он тут же перехватил ладонь, сжав ее кисть плотно и крепко. Ей стало больно, она торопливо высвободилась, бросив на мужчину виноватый взгляд — мол, мне нужно открыть дверь. Яров кивнул, разрешая. Он шумно дышал ей в затылок, пока она возилась с ключом и меняла уличные мокасины на сланцы. Потом быстро скинул с ног ботинки и в носках уверенно пошел в гостиную.

У нее никогда не было мужских тапок. Ни в прежней квартире, ни в этой. Хотя мужчина был. Долгий роман с Романом Резником, бывшим заместителем отца, длился ровно до того дня, когда стало ясно, что отец не собирается сделать его равноправным партнером. Даже в случае его брака с ней, Кариной. Рома сбежал из их съемной квартиры не прощаясь, она в тот день ночевала в больнице — отцу стало хуже, а он рвался домой. Врач вызвал ее для того, чтобы она убедила его остаться хотя бы до конца недели. Отец согласился побыть до утра… После бессонной ночи Карина отвезла отца в родительскую квартиру, а потом вернулась к себе. Исчезновение вещей Резника она заметила только вечером.