
Онлайн книга «Колесо судьбы»
— Я хочу, чтобы ты рассказала мне о нем. — Зачем? Он улыбнулся. — Я сейчас пойду и убью его по первому твоему слову. — О'кей! Иди! — Она засмеялась — впервые за этот день. — Серьезно, Тэн. Мне кажется, что ты должна выговориться, освободиться от этого. — Нет, не должна. — Ее это страшило. Как заговоришь о таком? Лучше уж держать это в себе. — Он к тебе приставал? — Вроде того… — Тана посмотрела в окно. — Расскажи мне… Она посмотрела на него с холодной улыбкой. — Зачем? — Затем, что для меня это важно. — Гарри съехал на обочину, выключил зажигание и посмотрел ей в лицо. Он вдруг понял, что разгадка близка: наглухо закрытая дверь может отвориться, он обязан ее отворить ради самой Таны. — Расскажи мне все. Она взглянула ему в глаза и молча покачала головой, но Гарри не хотел отступать. Он нежно взял Тану за руку и услышал ее безжизненный голос: — Два года тому назад он меня изнасиловал. Завтра вечером будет ровно два года, славный юбилей. Гарри стало не по себе. — Как это было? Ты что, ездила с ним куда-нибудь? Она мотнула головой. — Нет, — ее голос звучал еле слышно. — Моя мать настояла, чтобы я пошла в их дом на вечеринку, устраиваемую здесь, в Гринвиче. На его вечеринку. Я поехала не одна, а с парнем, который напился и куда-то пропал, а Билли увидел меня, когда я бродила по коридору. Он предложил показать мне комнату, где будто бы работала моя мать, и я, как последняя дура, согласилась. А он завел меня в спальню своего отца, повалил на пол, начал избивать… Он насиловал и избивал меня очень долго, а потом повез домой и разбил машину. — Она начала всхлипывать, слова застревали у нее в горле, казалось, она выталкивает их почти физически. — В больнице со мной случилась истерика… это было уже после того, как приехала полиция… потом приехала моя мать… она мне не поверила, подумала, что я пьяная… а паинька Билли, по ее мнению, не способен сделать ничего дурного… я пыталась рассказать ей в другой раз… — Она закрыла лицо руками. Гарри обнял ее и начал тихонько укачивать. Никто не укачивал в детстве его самого, но он не мог слышать ее горестный рассказ — его сердце обливалось кровью. Так вот почему она ни с кем не хочет встречаться! Вот почему она такая скованная и напряженная. — Бедный ребенок… бедная Тана… Он привез ее обратно в город, нашел такое место, где они могли спокойно пообедать, после чего вернулись в гостиницу и долго разговаривали. Тана знала, что ее мать снова останется на ночь в Гринвиче: она жила там всю эту неделю, чтобы ничего не упустить в подготовке свадьбы. Высаживая девушку у ее дома, он спрашивал себя, как повлияет все это на Тану и на их взаимоотношения? Она была самая замечательная девушка из всех, кого он знал, и, если бы только он разрешил это себе, он влюбился бы в нее без памяти. Но Гарри слишком хорошо изучил ее за два года и боялся испортить то, что у них есть. И ради чего? Секса у него хватало, а Тана значила для него гораздо больше. Потребуется немалое время, прежде чем она излечится от ужасной травмы, если излечится вообще. Он может быть ей полезен как друг, если не будет думать о своих собственных потребностях и тащить ее к себе в постель, претендуя на роль врачевателя. Гарри позвонил ей на следующий день, потом послал цветы, написав в записке: «Забудь о прошлом. С тобой все хорошо. Г.». Из Европы он звонил от случая к случаю, когда выдавалась свободная минутка. Его каникулы были гораздо интереснее, чем ее: они сравнили свои дневники, когда он вернулся в город за неделю до Дня труда; Тана к тому времени закончила работать, наконец-то вырвавшись из фирмы «Дарнинг Интернэшнл». Это было ошибкой, но она выдержала характер до конца. Они уехали на Кэйп-Код. — Ты не завела какой-нибудь жуткий роман, пока меня не было? — спрашивал ее Гарри. — Нет. Помнишь, я тебе сказала: это откладывается до первой брачной ночи. Однако теперь он знал истинные причины ее сдержанности: она была травмирована насилием, и ей надо было переступить через это. После признания ей стало легче. Она наконец начала выздоравливать. — Не будет у тебя брачной ночи, глупышка, если ты будешь сидеть дома. Она улыбнулась: было так приятно видеть его снова. — Ты заговорил, как моя мама. — Как она, кстати? — Все так же: верная рабыня Артура Дарнинга. Это выводит меня из себя. Я никогда никому не позволю так обращаться со мной. Он всплеснул руками в притворном отчаянии. — Черт побери! А я-то надеялся… — Оба расхохотались. Неделя пролетела незаметно — так бывало всегда, когда им было хорошо. Вдвоем на Кэйп-Код — об этом она могла только мечтать. Гарри прятал свои истинные чувства, и их отношения оставались прежними. Потом они разъехались по своим общежитиям, начав учебу на младшем курсе продвинутого колледжа. Год пролетел незаметно. Следующим летом Тана осталась работать в Бостоне, а Гарри улетел в Европу. По его возвращении они снова отправились на Кэйп-Код, и на этом счастливое время окончилось. Оставался один год до вступления в реальную жизнь. Они, каждый по-своему, старались не слишком забивать себе этим голову. — Что ты собираешься делать? — хмуро спросила его Тана как-то вечером. Уступив его настояниям, она согласилась познакомиться с одним из его товарищей, но дело у них не клеилось. Тана не интересовалась им всерьез, чему Гарри был втайне рад. Но он все же надеялся, что такие, ни к чему не обязывающие встречи будут ей полезны. — Он не в моем вкусе, — возражала ему Тана. — Откуда тебе это знать? Ведь ты ни с кем не встречалась целых три года. — Я теперь вижу, что ничего не потеряла. Он усмехнулся. — Ты — настоящая стерва. — Нет, серьезно, Гарри. Что мы будем делать после окончания колледжа? Ты думал о магистерской степени? — Ну, нет! С меня довольно. Не протирать же мне штаны за школьной партой до конца жизни! Я выхожу из игры. — И что потом? — Тана мучилась этим вопросом уже два месяца. — Откуда мне знать? Наверное, поживу какое-то время в Лондоне, в доме отца, пока он смотается в Южную Африку. Может быть, поеду в Париж или в Рим, потом вернусь сюда. Я хочу развлекаться, видеть мир. — Не признаваясь в этом самому себе, он бежал от нее — от того, чего желал, но пока не мог получить. — Разве ты не собираешься работать? — изумилась она. — Зачем? — пробурчал он. — Безделье недостойно мужчины! — Что тут недостойного? Мужчины в моей семье никогда не работали, зачем же мне нарушать святую семейную традицию? |