Книга Абсолютно неправильные люди. Москва – Питер, страница 104 – Ольга Назарова

Пока высоконаучные дебаты плавно и неотвратимо превращались в семейный скандал, Елизавета Петровна неслышно вошла в комнату Веры, которую та, к счастью, не сообразила запереть.

Вошла, чуть поморщилась от тяжёлого запаха духов, которые вообще-то используются в микродозах, вспомнив попутно, как её учили пользоваться парфюмом, говоря: «Любой, даже самый прекрасный запах может стать невыносимой вонью, если вместо крошечной капельки вылить на себя полфлакона».

Вера лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и беззвучно рыдала – только плечи вздрагивали.

– Вера? – Елизавета позвала негромко, но Веру словно шилом кольнули.

– Что вы тут делаете? Кто? Кто вам позволил войти в мою комнату? – злая, растрёпанная, с красными пятнами на лице, шее и руках, она выглядела ужасно и отлично это понимала.

– Никто… – Елизавета чуть виновато улыбнулась.

– Тогда убирайтесь отсюда!

Елизавета Петровна и не подумала делать такие глупости! Напротив, плотно закрыла за собой дверь, уселась напротив кровати и спокойно посмотрела на Веру.

– Вы же просто не удержались, да? Я уверена, что вы ничего не брали и не сливали, но видимо, было что-то раньше… Клептомания? Или просто повышенное любопытство – полазить по чужим шкафам, чтобы адреналин зашкаливал?

– Да вы… Выыыы! Как вы смеете? – Вера чуть не швырнула в гостью подушкой. – Никогда! Никогда меня так никто не оскорблял, как тут!

– Нет, неправда! Судя по всему, делали это с вами часто! – Елизавета отлично понимала с кем говорит – белая кость, голубая кровь – элита от науки! Девочке нельзя не оправдать «возложенного на неё высокого доверия», нельзя получить четвёрку, не быть первой в учёбе, как-то разочаровать деда и родителей.

– Ненавижу это! – думала Елизавета, ловко выводя Веру из истерики. Это не так и сложно, когда человек умеет, а уж она-то умела! – Можно подумать, что любить ребёнка можно только если она как дрессированная, хорошо объезженная лошадь берёт барьер за барьером, а если не может – всё, отстой, пошла прочь негодная, «ты меня разочаровала», а ещё «ты недостойна»! Сколько таких девочек и мальчиков ломаются? Ломаются просто из-за дурацкого, упоротого убеждения своих родителей в том, что «надо только выше и выше»!

Вера и сама не поняла, как так вышло, но желание прибить чем-нибудь эту отвратительную бабу, испарилось, и она уже рыдала на плече Елизаветы Петровны.

– Я правда ничего не знаю про утечку! Клянусь вам! Я… Я действительно пошла к Максу в комнату… – Вера никак не могла рассказать зачем. Ну, правда, как объяснить чужому человеку то, что и самым родным не скажешь? Как описать то чувство восторга и волнения, щедро приправленного адреналином, права эта самая Елизавета, которое возникало у Веры, когда она пробиралась к чужим шкафам, к чужим тайнам… Нет, она никогда ничего не брала, и более того, никогда не использовала те сведения, которые получала от копания в вещах, но само ощущение того, что она что-то знает о людях, как-то примиряло её с тем, кто она сама.

Вера-то точно знала, что она неудачница! Да, это было известно всем в её семье! Некрасивая, тощая, с кожей, которая от волнения моментально покрывалась красными пятнами. Нет, это всё можно было бы пережить, но она и в науке вовсе не хватала звёзд! Нет, она усидчивая, старательная, работоспособная до изнеможения, но не талантливая, совсем-совсем не талантливая!