Книга Абсолютно неправильные люди. Москва – Питер, страница 110 – Ольга Назарова

Академик размышлял только о своей работе, поэтому про уборщицу и её здоровье напрочь забыл, а вот про второе Елизаветино замечание думал долго. Так долго, что даже упустил возможность напомнить Максу на прощание, что, несмотря на все события, он категорически против их с Милой женитьбы!

– Следующий шаг? А ведь она права. Раз человек может сыпануть отравы, пусть слабой, то, что ему помешает намешать любому из нас что-то посильнее, если он сообразит, что его раскрыли? – встревожился Вяземский после отъезда младшего внука.

По дороге от загородного академического дома катилась машина, в которой все пассажиры были рады незапланированному раннему возвращению.

Особенно рада была Мурьяна. Хотя, её радость была изрядно смешана с возмущением:

-Зверрррское безобразие! Как он мог! Приволок меня в какой-то совершенно дикий дом! Ну, разве это нормально, когда все кричат, орут, воняют так, что приличной кошке чихается до стука подбородком об пол? Когда даже в шкафах на кошку нападают всякие странные штуки и застревают в когтях? А главное-то, главное! – Мурьяна возмущённо фыркала. – Подлая клевета той противной дефффицы! – она вспомнила о Вере и снова начала натирать нос, пострадавший от навязчивого запаха Кензо. – Я орала? Я мяукала? Да как она могла такое говорить? Сама влезла в комнату моего Мяукса, сама ныряла во все шкаффффаааааАПЧХИ! – чихание прервало поток котокритики, правда, ненадолго! – Так могут себя вести только кошки! Она что, возомнила себя подобной мне?

Мурьяна возмущалась до самого дома и утешилась только у кактуса – всегда приятно, когда есть кому излить душу! Недавнее кактусовое преступление было забыто, и Мурьяна в упоении рассказывала ему о возмутительнейших особах, которые смеют причислять себя к абсолютному совершенству – кошкам.

Кактус, который всегда был убеждён, что верх совершенства в мире – это кактусы, скромно молчал, ведь всем известно, что болтливую кошку не переспорить!

Макс, Мила и Елизавета Петровна отправились в уютное питерское кафе, где прекрасно проводили время, в доме академика Антон и Марина изображали хор из греческой трагедии, активно мешая академику разрабатывать меры по обезвреживанию возможного отравителя, а Вера тихонько выскользнула из дома и через дальнюю калитку отправилась по дороге, где она сегодня уже проходила.

– Только недавно утром было… А столько всего случилось! Словно год прошёл! – думала она, легко шагая по жёлтой листве, щедро позолотившей дорогу. – Да, я пойду туда, если меня пригласят! – она решила, что Елизавета не похожа на пустословного человека. – Пойду и буду заниматься тем, что мне нравится и так, как я могу! Да, понятно, что легко мне не будет, но уж и хуже, чем сейчас точно не станет!

Расстроенного владельца конюшни она заметила не сразу, для него с утра тоже, кажется, прошло много времени, и всё это время он провёл не очень-то хорошо!

– Вы ещё хотите прокатиться? – невесело уточнил он у противной девицы, которая уже приходила утром.

– Нет, я просто гуляла! – Вера отошла уже прилично далеко, а потом, сама не зная почему, обернулась.

Мужчина опустился на стволик берёзы, положенный как скамья, неловким жестом схватился за голову, и кажется, даже покачивался слегка.

Нет, утром бы Вера и не подумала вернуться… В конце концов, какое ей дело до какого-то конюха, пусть даже владеющего небольшой конюшней? Но с утра уже прошли годы и столетия!