Книга Трое в кустах, не считая собаки, страница 45 – Янина Береснева

Приятель долго ничего не понимал, потом застонал, словно ему схватило зубы, и вдруг мужественно выдохнул:

– Так, отставить слезы. Сарай закройте, не привлекайте внимание. Пошлите на курган, посидим, порешаем.

По дороге к кургану меня посетила одна мыслишка и я принялась ее обдумывать. Крыся скулила, жалуясь на судьбу, а я разозлилась:

– Уверена, без тебя тут не обошлось!

– Ты о чем это? – не понял Шуряйка

– У нее спроси, – буркнула я, а Крыся завращала глазами и даже, кажется, пошла пятнами.

– Да я… Да как тебе в голову… Я просто на них глянуть хотела, – вдруг жалобно сказала Крыся. И ночью сходила, проверила. Но все на месте было, клянусь! Неужели меня кто-то выследил?

– Дурында, ты хоть представляешь, какие нас ждут неприятности? – простонала я, а Шуряйка вдруг нахмурился:

– А вот и они. В смысле, неприятности.

Мы тревожно оглянулись. Со стороны реки в нашу сторону двигались две здоровенные тени, и через минуту я уже узнала в них своих старых знакомых – Котика и Ухо. Завидев нас, верзилы крайне воодушевились, а я подавила усталый истерический смешок.

– О, смотрите-ка, Трус, Балбес и Бывалый, – хохотнул Котик, разводя руки в стороны.

– Сам ты Бывалый, – обиделась Крыся и при этом икнула.

– Ты-то как раз Балбес, – заржал Ухо и смачно харкнул. – В магазине продуктовом работаешь, а такая худая. Значит, Балбес и есть.

– Мы тут решили пожить на лоне природы, дом сняли, с людьми поболтали, – пояснил Котик, приглядываясь ко мне. Как видно, моя физиономия показалась ему знакомым, хотя я и попыталась симулировать перекошенное после инсульта лицо и даже зажмурила один глаз. Возможно, мне бы и удалось в темноте сойти за убогую, но тут Шурик геройски выпростал вперед руку.

– Девчонки тут не при чем! И незачем их пугать. Вы вон Глашку прошлый раз так напугали из-за проходимца этого, должника вашего, до сих пор у нее один глаз косит. А с детства с ней такого отродясь не было. Разве можно так с девушкой?

Я хотела было возмутиться, что ничего у меня не косит, и с этой целью даже открыла глаз, но сообразила, что не в моем положении препираться. И попыталась незаметно ущипнуть Шуряйку, чтобы тот быстрее заткнулся. Но Ухо уже ухватил меня за руку и посветил фонариком в лицо.

– Опа-ча! Вот так встреча! Да это же она, училка на доверии! Помнишь, про изнасилование болтала?

Я решила, что вспоминать изнасилование к ночи не стоит и попыталась завязать светскую беседу:

– Вы простите, я от вас не убегала, у меня тут просто дела нарисовались: прополка, закатки, – забормотала я, а Котик беззаботно отмахнулся:

– Да ладно, мы тебя и не искали вовсе. Так, пугнули для острастки. Мирон рассчитался, так что по тому вопросу мы без претензий. Хотя… Ты же Глашка?

– Ну…

– Это ж ты труп нашла? А денежки где?

– Откуда знаю, – промычала я, надеясь, что Шуряйка не кинется каяться и в этом грехе.

– Какая-то ты невезучая, ей богу, – сплюнул Ухо и вдруг, слегка стесняясь, заявил, что если деньги не найдутся в ближайшие три дня, нам станут отрезать по пальцу в день.

– Мне пофигу, как вы это сделаете: вспоминайте, кто тут в тот вечер крутился. Этот гад, Игорек, денежки прикопать хотел. Где-то прятался, не случайно же он сюда приперся. Может, в это время еще кто подозрительный в деревне появился? Какой-то приезжий? Местных на карандаш возьмите. Кто мог бабосики прихватить?