Книга Трое в кустах, не считая собаки, страница 49 – Янина Береснева

– План тупой. Ну, с чего-то начинать все равно надо, – нехотя согласилась Крыся, косясь на меня.

Я отказалась участвовать в подобной профанации и с деланной заинтересованностью уткнулась в журнальчик «Моя дача». Я всегда читала это издание, когда была в дурном расположении духа. Конечно, Негр в деревне появился недавно, прошлое его сомнительное, и он вполне мог. Опять же, сапоги в глине. Хотя я бы на его месте сапоги как раз вымыла, будь за мной какая-то вина.

Крыся с Шуряйкой стали собираться, репетируя речь, и на всякий случай решили зайти за перочинным ножиком. Так как делать мне все равно было нечего, я нехотя согласилась размяться.

Удумав начать розыск с опроса населения на предмет батюшки, подружка не стала долго выжидать подходящего случая. Пока мы шли в сторону магазина, успела опросить Зойку и бабу Нюру, что стояли у колодца. Те задумались, но сошлись во мнении, что с Пасхи батюшка службу в церкви не проводил.

Пока мы шагали к дому Негра, Крыся пристала с тем же вопросом еще к парочке местных. В итоге она так накрутила саму себя, что принялась с азартом ломиться в желтый дом с выкрашенными в зеленый ставнями. Те от времени облупились и выглядели скорее печально, чем нарядно. Я попыталась ей напомнить про «ненавязчиво» и «понаблюдать», а Шуряйка оттеснил подружку плечом и стал впереди. Во дворе громко залаяла собака, а в окно высунулась лохматая голова одиозного сельского жителя.

– Чего вам? – буркнул он, разглядывая нашу Большую Тройку безо всякой любезности.

Я поспешила улыбнуться, Крыся шарила по двору глазами, а Шуряйка завел речь о погоде. Негр в ответ попытался изобразить улыбку, но лучше бы он этого не делал. Улыбка у него была, мягко говоря, неприятная. Чтобы вот так вот улыбаться, надо было многое повидать на своем веку.

– А что вы делали позавчера вечером? – вдруг выпалила Крыся, поправ все каноны беседы «невзначай».

– Ничего не делал, дома сидел, – удивился Негр. – Ко мне немой заходил. У него как раз именины были, вот он и приперся с бутылкой. Выпили, посидели у телевизора. С ним-то не поболтаешь… Потом он домой пошел. А тебе чего надо-то?

Крыся замялась, повисла мхатовская пауза. В общем, я решила, что надо брать инициативу в свои руки и прямо спросила его про монету, с которой он ходил к Егоровичу.

– Понимаете…Мы тоже нашли такую монету. Как раз рядом с местом, где труп лежал. Такое совпадение нас заинтересовало, и вот…

– Монету? – прервал меня Негр, который к тому времени уже выбрался из дома, присел на крыльце и закурил. – Она не моя. Мне ее немой дал. Просил, чтобы я ему крышу подлатать помог, денег у него нет, вот и сунул старье. Редкая, говорит, старинная. В городе продать можно. Вот я у Егоровича и спросил, дорогая ли монета, или так, фуфло.

– А откуда у немого эта монета?

– Вроде знаками показал, что на огороде откопал. А что вы так смотрите? Вы же как-то тоже монету нашли. Да и мне какая разница? – буркнул в ответ Негр, подозрительно приглядываясь к нам. – Или вы что, решили, что я мужика этого из-за монеты прибил? Заяц болтал, будто при мужике деньги были…

– Нет-нет, мы только проконсультироваться, – кашлянула я, бочком продвигаясь к выходу. Крыся с Шуряйкой проворно устремились за мной следом. Поспешно ретировавшись под грозным взглядом Негра, мы брели по улице, пиная пыль резиновыми шлепками.