Книга Белая колбаса любви, страница 85 – Янина Береснева

— Лариса, ты извини за вопрос, но мы тут тебя в ресторане с мужчиной видели…

— С Игорем? Он в номер за портмоне пошел, а я вот такси… А вы что, его знаете? — удивилась она.

— Он вообще кто? — выпалила Пелагея. — Ну, кем тебе приходится?

— Так знакомый мой, из Израиля. Тут Лариса поежилась и стала искать глазами такси. Я изъявила готовность ее сопровождать, и мы все вместе загрузились в первую в очереди машину. Лариса порывалась дождаться Игоря с портмоне, но я заверила, что заплачу сама.

— Так что там насчет дядьки, — деловито осведомилась Пелагея, устроившись на заднем сидении.

— А, ну так говорю же, приехал недели две назад, нашел меня. Говорит, старый друг Бориса, узнал о несчастье, был в нашем городе, решил засвидетельствовать почтение вдове.

Видя мой недоуменный взгляд, Лариса пояснила:

— Он знал Борьку еще в тот период, когда его женой была я. Ну, и обратился ко мне, чтобы на кладбище свозила, и все такое. А мне что, жалко? Мужик видно солидный, при деньгах. Я его, правда, не помню, но у Борьки тогда друзей было как грязи, всех разве упомнишь? Ну, мы на кладбище съездили, а тебя он решил не беспокоить, раз уж вы не знакомы. Я ему про ограбление и про Борькину смерть рассказала, так он все охал, что же у нас такое делается, ну и намекал вроде как, что такой даме как я здесь не место. А я что, против? Я бы хоть завтра уехала, вот оболтуса пристроить бы. После того, как в Петюшу стреляли, я вообще сама не своя, хорошо хоть Игорь меня поддержал. В гости приезжает, в рестораны водит, всячески старается отвлечь.

Лариса снова расчувствовалась, промокнула глаза платком и завздыхала.

— А чего это вы про него спрашиваете? — вдруг нахмурилась она. — Он что, к тебе тоже клеился? — тут она свела брови в одну точку и сфокусировала на мне свой взор.

* * *

— Ко мне, ко мне он клеился, — кашлянув, встряла Пелагея. Тут брови Лариски поползли вверх, а я даже испугалась, что они случайно покинут пределы лица.

— Да ну? — не поверила она, и я была с ней солидарна.

— Да-да. Иду я как-то мимо синагоги, — бодро начала Пелагея, а я чуть не поперхнулась и уставилась в окно с тоской. Сейчас Лариса пошлет нас куда подальше и про дядю больше ничего не расскажет.

— Ну, так вот, — продолжила Пелагея, — иду я, настроение благостное, весна, а тут он из дверей — шасть. И прямиком ко мне. Девушка, говорит, давайте я вас проведу. А я ему…

— Погоди, а что он делал в синагоге? — видимо, Лариса соображала лучше, чем я думала.

— Ну, он же из Израиля, — вяло вклинилась я, пытаясь спасти трещащую по швам историю, а Лариса закивала. Пелагея как будто не замечала странностей в своем рассказе и увлеченно фантазировала:

— Вот и прицепился ко мне, точно репей. Нравишься ты мне, говорит. Сил нет. А я ему: ты, поди, женатый, а голову мне морочишь? Хоть он и клялся-божился, но я-то стреляный воробей. В меня как-то раз даже стреляли.

— Куда попали? В голову? — шепотом процедила я, но, к счастью, услышана не была. Пелагея продолжала:

— Дай, думаю, прослежу за ним. Вот и выследила на свою голову.

С моей точки зрения история была в высшей степени идиотская, но Лариса изрядно выпила и подвоха явно не заметила.

— Вот гад, а мне все «Ларисочка, Ларисочка», а я сразу поняла — бабник он. Еще и в синагогу ходит. Когда только успел, ведь говорит, недавно в городе. У него, может, таких дур тут с десяток. Гнать его надо в шею.