Книга Голова в бегах, страница 9 – Янина Береснева

Валера же и до прихода к нам соседа был изрядно пьян, а после бутылки коньяка его и вовсе понесло. Осоловевшим взглядом он уставился на бутылку, из которой я разливала коньяк, и вдруг испуганно икнул:

— Анька, ты че делаешь? На бутылке же написано — яд!

— Валерик, не боись, — посоветовала сестрица, — ты вот с Анькой жил, а ничегошеньки про наш род не узнал. Нам это бутылка еще от бабули осталась.

— Маня, Валерик практически не пил, а дома бывал редко, потому что много работал, — захихикала я, предвкушая нашу любимую историю про славный род Сысоевых.

— Ну и что? — удивился он. — Если бутылка от бабули, так можно людей травить? Думаете, помыли бутылку и все? Че творите?

Тут из туалета вынырнул Коля-Кабан, а Маня принялась вещать. История была стара как мир, но при этом не менее занимательна. Когда был еще жив наш дед, Самсон Сысоев, его основным и любимым занятием были алкогольные возлияния. Жили они с бабкой в этой самой квартире, полученной от завода. Точнее, жила бабка, а дед пил.

Пил он настолько беспробудно, что житья от него просто не было (это слова бабули), но она всячески пыталась бороться с пагубной страстью супруга, в чем не преуспела. Когда в прошлом остались шаманы, иглоукалывания и кодировки, бабка пошла на решительные меры. Так как дед выпивал все, что горит и хоть отдаленно напоминает по запаху алкоголь, бабка все имеющиеся в доме бутылки и банки подписывала словом «Яд». Подразумевалось, что, увидев такую наклейку на бутылке, в которой настаивается бабкин гриб-веселка для суставов, дед, опасаясь за свою жизнь, пить его не станет. Но не таков был наш дед, чтобы пасовать перед ерундой. Словом, красивая пузатая бутылка, из которой я сейчас разливала остатки коньяка, была жива еще со времен бабули, и никакого яда, конечно же, в ней никогда не было. В нее я перелила коньяк, оставшийся после последнего сабантуя коллег у меня дома. И вот сейчас он оказался очень кстати.

Валерик интересную историю так и не дослушал — он заснул за столом, и мы кое-как дотащили его до дивана, после чего выпили еще по одной.

* * *

Тут Коля, активно участвующий в перетаскивании, икнул и внезапно предложил отправиться в ночной клуб. Я бурно воспротивилась этой затее, потому что очень хотела спать, но Марья рвалась в бой, а отпускать ее одну в таком состоянии было бы чистым безумием.

— Поехали, Анька! — зашептала она мне, когда мы обе оказались в ванной. — Колька этот парень непростой, явно при бабках. Говорит, там у него в клубе друзья отдыхают. Может, познакомимся с кем?

— Мы этого Колю первый раз в жизни видим. Я про него вообще ничего не знаю, кроме того, что он Кабан. И то, если бы он в доказательство не похрюкал…

— Ладно тебе, не нуди. Надень мое платье зеленое с вырезом, хочешь? А хочешь, я тебе его вообще подарю?

— Премного благодарна, ваше благородие, — зло пробормотала я, но все-таки заставила себя расчесаться и даже накрасила губы.

Через полчаса мы были готовы, а перекемаривший в туалете Коля теперь снова выглядел трезвым. Он активно начал кому-то звонить, призывая, чтобы нас забрали на машине.

— Пашка, ты? — спросил Коля у ответившего ему мужчины, чей голос хорошо слышался через трубку. — Соколов с вами? Ага, хорошо. Я скоро буду. Потрещать надо. Тут с соседками познакомился, с собой привезу. Нет, губу закатай, девчонки приличные, так что не про твою честь. Пришли за мной машину. Да, к моему подъезду.