Книга День писателя, страница 91 – Анна Велес

— Ага… — Егор выглядел мрачным. Злым и обиженным. Последнее поражало Алину своим абсурдом. — Ладно. Главное, все живы и здоровы. Даже мою жену быстро приведут в чувство. Что очень хорошо. Прежде всего, для меня.

— Все еще твердишь, что тебе дадут пару годиков и все? — осведомилась писательница. — Серьезно? Это все, что тебя теперь волнует?

— Вообще, да, — кивнул он. — Тюрьма, даже на столь недолгий срок, совсем не то место, где я желал бы находиться.

— Переживешь, — с наигранным легкомыслием выдала его племянница. — Важно-то не это, а то, что будет с тобой после. Когда выйдешь. Куда? К кому? Ирка оформит развод раньше, чем ты успеешь доехать до мест не столь отдаленных. Как и запрет видеться с детьми. Тут точно мы с дядей Володей вдвоем за этим проследим. Считай, семьи у тебя нет. Да и родных тоже. Гриня и я, это еще ладно. А вот мой отец… Ты думаешь, бывший прокурор сможет простить своему брату такую аферу? Ой, я и забыла, что ты еще три раза покушался на его дочь… На меня то есть… Егор, может, тебе лучше подольше посидеть? Там однозначно не рай, но хоть не один будешь…

Как бы Алина не ехидничала на тему шаблонов, с некоторыми она вынуждена была согласиться. Например, с тем, что весна — время возрождения. Апрель выдался на удивление ярким и теплым. Грязный надоевший снег и мерзкая слякоть быстро растворились. На улице было празднично. Да и на душе как-то легче. Пусть и совсем немного.

Закончились эти бесконечные допросы, записи показаний, оформления дела. Раздражающие нудные и…так холодно и официально подчеркивающие факт предательства Егора. После этого Алина больше с Савелием не встречалась. Так, пару раз что-то коротко обсудили по телефону. И все. Странно, но его немного не хватало.

Еще через три дня Гриня, наконец-то, перестал слоняться повсюду с мрачно-несчастным выражением лица и тяжко вздыхать. По сообщениям от отца Ирки было известно, что как и в прошлый раз, после окончания приема таблеток, подруга впала в какое-то неприятное состояние апатии и подавленности. И только спустя еще неделю специалисты сообщили, что ей полегчало.

Ирка ждала ее на лавочке в парке при клинике. Алина заметила подругу издали, узнала знакомую фигуру, подходя ближе, уже поняла, что Ирка нервничает. Эта наигранно расслабленная поза, скрещенные в лодыжках ноги, и в тоже время — стиснутые на коленях руки. А еще — картинно безмятежное выражение лица. Нет, это не просто нервы. Ирка на грани паники.

Алина поспешила ближе. Завидев подругу, женщина поднялась на ноги. Не дав себе и подруге времени на размышления и смущенные бессмысленные разговоры, писательница обняла Ирку. И тут же поняла, что подруга плачет, уткнувшись ей в плечо.

— Это типа начало ледохода? — с легкой иронией поинтересовалась она.

— Только еще капель, — шмыгнув носом и вытирая слезы, подыграла Ирка. И тут же призналась. — Я понятия не имею как… Как правильно себя вести, что сказать тебе.

— Для начала скажи честно, насколько тебе лучше, — посоветовала Алина. — И подробно. А потому, давай присядем. Я шла сюда почти час. Устала.

— Ты упорно не пользуешься транспортом, но ненавидишь гулять, — констатировала подруга. — Все несуразно, как всегда.

— Неплохо, — рассудила писательница. — Мыслишь здраво. Прогресс на лицо, так что все же можешь не пытаться вспомнить, что говорил о твоем состоянии твой же лечащий врач. Ты все равно в этом ни капли не разбираешься.