Книга Ювелирная работа, страница 119 – Ирина Градова

– Я не видела Олега около месяца, – сразу же сообщила Севаде молодая, но, судя по потухшему взгляду, уже успевшая хлебнуть в жизни лиха женщина. – Честно говоря, с тех пор, как он исчез, у меня как будто ярмо с плеч свалилось!

– Что, так сильно он вас допекал?

– Да как обычно, – пожала она плечами.

Они сидели в крошечной кухне, где едва умещались газовая плита, обеденный стол с двумя стульями да раковина, под и над которой располагались два шкафчика, явно знававших лучшие дни. Даже если представить, что у Тамары вдруг появились бы деньги на новую кухонную мебель, ее просто негде было бы здесь поставить! Севада задался вопросом, где же у нее холодильник, и решил, что он, видимо, в комнате, так как для него здесь просто не хватило бы места. На плите стояла кастрюля с супом, и Тамара время от времени вставала из-за стола и помешивала его покоцанной деревянной ложкой. Несмотря на общее впечатление бедности и неблагополучия, в кухне было чисто, да и сама Горшкова, если ее подкрасить, красиво уложить волосы и приодеть, выглядела бы весьма эффектно – жаль, что ей досталась такая унылая жизнь, и другой, судя по всему, уже не ожидается! Затасканный махровый халат, в который куталась молодая женщина, лишь подчеркивал безнадежность, поселившуюся в ее глазах. Севада всегда удивлялся, что многие люди, оказывается, дома ходят в чем попало, полагая, очевидно, что там никто их не увидит, кроме родни, а значит, и стараться смысла нет. В его семье было принято по-другому: родители и бабушка ходили в домашних костюмах, в которых не стыдно показаться и на улице, а когда требовалось вынести мусор, бабушка подкрашивала губы – вдруг соседи встретятся по дороге, а она не при параде!

– Сначала вроде ничего, – продолжала Тамара, методично помешивая варево в кастрюле. – А потом он снова начал пить, гулять со своими дружками, в общем… хорошо, что он уехал!

– Вы знали, что Олег Уткин сидел?

– По малолетке, да, – кивнула Тамара. – В Колпинской воспитательной колонии. Я думала, это не считается, ведь сел он по глупости… Дура – люди не меняются!

Севада не стал бы так категорично это утверждать: даже в его еще сравнительно недолгой жизни случались чудеса. Конечно, матерые преступники-рецидивисты останавливаются редко, но те, кто оступился единожды или по молодости занимался нехорошими делами, иногда все же вставали на правильный путь и исправлялись. Они устраивались на честную работу, женились, рожали детей и становились примерными отцами семейства, однако оперативник не собирался это обсуждать с Горшковой, потому что она судила по собственному неудачному опыту.

– Он бьет вас? – спросил Севада.

– Случалось. Я, бывало, по нескольку дней из дома не выходила, брала больничный – стыдно на работу с подбитым глазом идти. Когда синяки становились бледнее, замазывала их тональником и возвращалась – типа, «поправилась»! Но это не самое неприятное.

– Что же может быть хуже?

– Дружков Олега обслуживать.

– Обслу… он… что?..

– Ой, да нет, слава богу! – перебила молодая женщина, снова усаживаясь напротив. – Не в этом смысле, вы неправильно поняли. Просто Олег постоянно таскает сюда своих дружков, а это, между прочим, мой дом, а не его, – ну, не хоромы, конечно, но какой есть! Они вместе бухают, орут песни, а когда становится скучно и душа начинает просить праздника, идут задирать соседей. Заканчивается все обычно вызовом полиции. Пару раз он вот настолько был близок к тому, чтобы снова загреметь на нары, – Тамара показала размер этой вероятности, чуть раздвинув большой и указательный пальцы. – Ему повезло, что в полиции его одноклассник служит, Васька Чижов, он его и «отмазывает»… Слушайте, а вы не можете сделать так, чтобы Олег сюда больше не возвращался?