Онлайн книга «Волошский укроп»
|
— Фенхель! — воскликнули в один голос Митя и адъютант. — Стало быть, кроме пяти известных нам участников, в банде похитителей, — тут сыщик, в свою очередь, помахал кукишем перед лицами слушателей, — был еще и шестой. Тот, кто подбросил аконит приказчику Мисимову и всем прочим сегодняшним жертвам. В том числе и г-ну Быковскому. — Так чего же мы ждем? — Ершов сорвался с места и поспешил к высокому крыльцу. — Спасать доктора надо! Платон трижды дунул в свисток, позаимствованный у городового в лавке Мисимова — как раз на такой случай: позвать полицейских. Странная штука: и пяти минут не прошло, как юноше хотелось убить Быковского. Теперь же тот был чрезвычайно нужен живым. Нет, никакой жалости кавалергард не испытывал. Просто доктор — самый важный свидетель. Да и вообще, единственный, оставшийся в живых… Ценная добыча! Митя побежал следом, но тут же захромал и обернулся. — Родион! А ты-то чего стоишь? Мармеладов покачал головой, глядя, как адъютант колотит кулаком в дверь, а после отпихивает прислугу, — Дуняша аж завизжала от испуга, — и топочет по лестнице сапожищами. — Бесполезно. Отвар фенхеля выпивают натощак, перед ужином. Скорее всего, доктор уже четверть часа как преставился. Яд действует быстро, мы сами в том убедились. — Эх, говорил же я, надо было поспешать, — сокрушался почтмейстер. — Глядишь, успели бы перехватить. В этот момент окно с громким треском распахнулось, а левая створка повисла на одной петле, безжизненно поскрипывая: кавалергард не рассчитал силу удара. Выворотил крепления и шпингалет, высунулся чуть не по пояс и закричал: — Сюда! Скорее!! Он еще живой!!! Редкие прохожие, повернувшиеся на зычный голос, увидели, как двое мужчин врываются в дом. А за ними спешат бородатый дворник, усач-городовой и гладко выбритый квартальный надзиратель, этот случайно оказался рядом, прохаживался по соседней улице и примчался, услыхав тревожный свисток. Не разобравшись в чем дело и подозревая грабеж, полицейские вцепились в приятелей, стали выкручивать руки, даже попытались уволочь вниз по лестнице. Но появившийся в проеме двери кавалергард при полном параде скомандовал: «А-ат-ставить!» — чем окончательно смутил стражей порядка. Они помялись немного и встали на пороге дома — отгонять любопытствующих. Войдя в комнату, Мармеладов убедился, что адъютант неверно оценил состояние отравленного. Быковский умирал, хрипя и страдая от адской, — судя по громким стонам, — боли в животе. Он почувствовал неладное уже после пары глотков и выплеснул отраву прямо на тарелку со щукой в сметане. Затем взболтал пару ложек горчицы в стакане воды, выпил залпом это надежное рвотное средство и попытался таким образом вывести яд из организма. Но жизнь это позволило продлить лишь на несколько минут, а вместе с тем — и мучения. Несчастный скрючился на полу, напоминая брошенную в угол марионетку. Кровавая пена пузырилась на губах его, аккуратно подстриженная бородка дрожала — доктор силился что-то сказать, однако от судорог, пробегающих по всему телу, свело челюсти. Пенсне в посеребренной оправе осталось на обеденном столе, поэтому Быковский подслеповато щурился на вошедших, не узнавая никого, даже Дуняшу. — В-в-в… Он ужасно закашлялся, кровь полилась на недавно купленный персидский ковер, добавляя к замысловатому узору новые линии и пятна. Мармеладов наклонился поближе к умирающему. |