Онлайн книга «Пиковый туз»
|
– Он же… Полчаса не прошло… На фрейлину напал! – гнев понемногу выветривался, но дышал Митя тяжело, угрожающе. Бандит замычал. – Ты захват-то ослабь, – посоветовал Мармеладов. – У нас, веришь ли, увлеченность взаимная. Не убежит. Освобожденный из тисков бородач упал на колени и долго откашливался. Умылся из ручья, туда же сплюнул, потом взял развязный тон: – Складно звонишь, туточки и на храпок, много чего словишь. Камбалу или луковицу, а то, глядишь, обруч красного товару. Бывает персяк или уздечку, а у кого и пригоршню птичек. Набил трифона, после к барыге! Митя тряс головой, так делают ребятишки, если вода попадает в ухо. Хотя ему было гораздо неприятнее: слова тюремного жаргона, старательно и намеренно позабытые, вспыхивали в мозгу. Напоминали о каторге. Само собой пришло понимание: напрыжник отбирал у прохожих золотые лорнеты, карманные часы и кольца, не брезговал сорвать с головы платок или шляпку, деньги отнять, а мешок с добычей тащил к скупщику краденого. – Те дни на гопе[15]провел. Больно много золы[16]тут было, и неспроста. Я кой-чего знаю, – разбойник понизил голос. – Недалеко отсель Алексей Алексеевич нашел мамзельку, зорянкой чинявую[17]. – Что за Алексей Алексе… Но Мармеладов не дал приятелю закончить вопрос, перебил: – Про это мы знаем поболе твоего! Возле зарезанной девицы карту нашли, туза пикового. Может, кто из ваших таким образом сигнал или весточку передает? – Чтобы вор из молитвенника[18]скинул господина Блинова[19]? Э, нет, шалишь. После такого фарта не жди. Да и нет никакого резона мамзелек резать. За горло придушишь для блезиру, – она все отдаст и ширман наизнанку вывернет. – Что за ширман? – напрягся почтмейстер. – Нешто не знаете? – удивился Архип. – Это же кармашек потаенный, на юбку нашитый, в складках. Снасильничать и того проще: ладонь барышне на лицо кладешь, та обмякнет, сознание долой. На мокрянку[20]никто с нашей хивры[21]без нужды не пойдет. Это нелюдь завелся, зверина бешеная! Митя отказывался верить кудлатому псу, стоял, набычившись, сжимая и разжимая кулаки. – За каким бесом ты на фрейлину напал? – А приметил богатый вензель на груди приколотый. С жиразолью[22]. – У-у-у, стервятина, – не сдержался почтмейстер и отшвырнул чернорубашечника мощным пинком. – Поди прочь! – Погоди-ка, торопыга. Мы еще не рассчитались, – Мармеладов достал из кармана сюртука золотую подвеску, украшенную прозрачно-голубыми опалами с радужным отливом. Тот самый вензелек. – Ты, Архипка, добычу оценил в трех «петухов»[23], так? Бородач одобрительно гукнул и облизнулся. – Но мы с тобой оба знаем, ни один барыга отсюда и до Марьиной рощи за эту жиразольку больше «карася»[24]не даст, так? Бандит сник. – Так. – Не журись. Вот тебе двенадцать рублей, – Мармеладов отсчитал серебряные монеты, – и каждый не в накладе. По рукам? Бандит растворился в сгустившихся сумерках, словно капля крови в бокале мадеры. – А лорнет и впрямь похож на камбалу, не находишь? И в часах есть нечто неуловимо-луковичное, – произнес Мармеладов, глядя вслед убегающему разбойнику. – Не зря воровской язык называется «музыкой». Образный, и даже чересчур изящный для таких диких натур. – Чтоб у этих натур потроха вспучило! – буркнул почтмейстер. – Ты тоже хорош. Заплатил за брошку, а мог попросту забрать у сквернавца. Краденая же! |