Книга Полукровка. Сбежать от альфы, страница 114 – Алиса Линд

Прерываюсь и выхожу. Вэй удивленно распахивает глаза. Кивком приказываю ей перевернуться на живот. Одна ее рука остается вздернутой за голову. Только так можно совладать с идиотскими наручниками. Устроившись на животе, она поднимает бедра и прогибается в спине. Коленями расталкиваю ее ноги, снова резко вхожу и сразу наращиваю темп. Вбиваюсь в ее тело, слегка кусая за шею. Вэй будет принадлежать мне до самого конца моей жизни. Ради этого осознания можно умереть.

Мы добираемся до пика одновременно. Полукровка громко стонет, напрягает тело, точно перед прыжком, а потом расслабляется, но внутри у нее все умопомрачительно приятно пульсирует. В последний момент успеваю выйти и изливаюсь ей на бедра.

Она тяжело дышит, дрожит всем телом. Я заваливаюсь рядом с ней. Так, чтобы не вывернуть нам руки. Ловлю долгую и приятную истому, запоминаю, каково это было, потому что сегодня вечером все закончится.

— Ради осознания, что я твоя, Найт, стоит жить, — вдруг тихо и назидательно говорит Вэй, повернув ко мне раскрасневшееся лицо, но сразу отводит взгляд. — Прости, я не специально. Ты слишком громко думал… Или такая слышимость, потому что я люблю тебя…

Последнее произносит, как мысли вслух, будто сама не понимает, что говорит.

— Не бросайся словами, полукровка, — произношу сурово.

Вэй удивленно смотрит на меня, потом вздыхает и отворачивается. Приходится заставить ее подняться, чтобы дотянуться до телефона. В глазах полукровки огоньком мелькает гнев, а потом пеплом оседает обреченность. Догадалась или снова невольно прочитала мысли?

— Эрик? — произношу, когда гудки в трубке прерываются.

Зеваю, изображая вальяжность, хотя сейчас я и правда хочу спать.

— Она у тебя, Найт? — скрипуче басит Эрик. — Ты ее достал?

Молчу несколько секунд. Мое амплуа предполагает некоторую выдержанность. Я не альфа Серебристых, чтобы показывать нетерпение.

— Ага, — отвечаю невозмутимо. — Уже в Ньюарке. К вечеру я ее привезу.

— Почему так долго?! — раздается в трубке с нотками ярости.

— Ты ждал больше недели. Пара часов ничего не изменят, — отрезаю сурово. — Мне надо восстановить силы. Ведьмы оказались очень недовольны, что их собственность беспардонно выкрали.

Эрик бурчит согласие и сбрасывает звонок. Вэй смотрит на меня круглыми глазами. Не ожидала, что я серьезно? Думала, шучу, нагнетая обстановку. Или не может поверить, что я так просто расстанусь с жизнью? Просто не будет, но я предал Кодекс и вид, да и после Вэй я не смогу влюбиться ни в одну волчицу, какой бы замечательной она ни оказалась.

В голове, точно озарение, внезапно всплывают слова Отто: «Стая ворон вдоль ночной дороги будет гнать черно-белый клубок… взбивая крыльями воздух, заставят взлететь…». Снова по спине бегут липкие мурашки, все сходится. Ведьмы — вороны. Напали ночью. Они вынудили нас не взлететь, но оказаться в воздухе, в отчаянном прыжке с моста. У меня черная грива, у Вэй — белая. Мы, наш почему-то неразрушимый союз, и есть черно-белый клубок. Такое чувство, что подсознание пытается всеми силами остановить меня от самой главной ошибки в жизни. Может и так… Но все равно покоя не дает первая фраза, которую я вспомнил: «Предательство встретишь на пути, но искупление расставит все по местам». Предательство я определенно встретил и даже сам совершил в отношении Кодекса и Эрика, но искупление? Что же это может быть?