Книга Полукровка. Сбежать от альфы, страница 57 – Алиса Линд

Она немного розовеет. Приближается.

— Если тебе неуютно, можешь одеться, — предлагаю бархатным голосом.

Мотает головой и опускается на диван рядом со мной.

— Я заказал ужин, — киваю на стол. — Надеюсь, тебе нравится итальянская кухня.

Вэй поправляет полотенце. От нее остро пахнет эфирно-масляным гелем для душа, но его запах не может заглушить аромат ее феромонов. Сейчас, похоже, в ней борется стеснение, легкий страх и… возбуждение? Мне трудно поверить, хотя это уже третий раз, когда я ощущаю флер, отдающий лилией.

Придвигаю ближе два пузатых бокала и разливаю вино. Мне ничего не будет даже с целой бутылки, а Вэй не помешает расслабиться. Ей для ощущения легкости хватит и нескольких глотков. К тому же, я бы хотел разузнать о ней побольше, алкоголь наверняка сделает ее разговорчивее.

— Ты любишь вино? — передаю Вэй бокал и передвигаю блокнот к краю стола с ее стороны.

Она берётся за тонкую ножку, подносит точеный хрусталь к лицу, втягивает запах и улыбается. Кажется, это можно расценить, как «да». Я поднимаю свой бокал, Вэй зеркалит движение. Под тонкий звон мы чокаемся.

Она отпивает маленький глоток светло-желтой жидкости и в изумлении вскидывает брови.

— Ты что, впервые пьешь вино? — спрашиваю с не меньшим удивлением.

Вэй отставляет стакан на стол и быстро пишет в блокноте: «Такого не пила никогда!» Чувствую, как на лице растягивается довольная улыбка. Вэй продолжает писать, затем показывает. «Мама покупала вино только в бумажных пакетах, несколько раз угощала меня, когда мне было шестнадцать». Выглядит Вэй примерно на столько же.

— А сейчас тебе сколько? — задаю логичный вопрос, но по ее лицу вижу, что зря спросил.

Она становится темнее тучи. Даже прозрачно-голубые глаза синеют. На ресницах выступают блестящие слезинки. «А какой сейчас год?» — появляется в блокноте. Называю, а по коже ползут колючие мурашки. Она провела в плену много времени, раз спрашивает. Вэй выводит на бумаге новую надпись «19». Три года?! Давлюсь воздухом.

— Так ты с шестнадцати лет не праздновала дни рождения? — произношу аккуратно. Вэй грустно кивает. — А что случилось с твоей мамой?

Она ладонями стирает пробежавшие по щекам мокрые дорожки, в глазах мелькает злость. Вэй снова склоняется над блокнотом. «Ее убили Бурые, когда нашли нас. Меня забрали себе». Понятно. А потом она каким-то образом оказалась в руках у Эрика. Даже не хочу знать, как. Главное, я вызволил ее.

— Давай есть, иначе остынет, — нежно провожу рукой по спине Вэй и принимаюсь поднимать круглые блестящие крышки с тарелок. — Тут равиоли, брускетта, карпаччо…

Замолкаю, ощутив ласковые пальцы Вэй у себя на локте. Оборачиваюсь. Она подсаживается ближе и тянется, чтобы обнять. Позволяю, хотя этот внезапный жест обескураживает. Она обхватывает меня руками, прижимается всем телом, кладет голову на плечо и тихо всхлипывает. Изворачиваюсь, подхватываю ее под бедра и сажаю к себе на колени.

Она не отлепляется. Только сильнее стискивает меня руками, плотнее прижимается щекой к шее сбоку. Я чувствую ее мелкую дрожь и слезы, которые продолжают течь, смачивают кожу.

— Ну-ну, Вэй, тише, — шепчу ей в волосы, — все закончилось.

Она будто не слышит или не верит. Не отстраняется. От нее пахнет болью и ужасом. Кажется, сейчас в ее голове проносятся жуткие воспоминания. В такие моменты я благодарю судьбу, что мой дар не позволяет читать мысли. Крепко обнимаю Вэй одной рукой и ласково глажу по плечу другой.