Книга Дикарка для ректора Высшей академии ведьм, страница 68 – Алиса Линд

На этой радостной ноте я засыпаю. Утром просыпаюсь ни свет ни заря. Меня прямо разрывает от желания попробовать создать жестокую иллюзию для Майло и посмотреть, что из этого выйдет. Точнее, разрывает от желания попробовать, а вот причинять ему страдания совсем не хочется. Но это сопутствующий ущерб.

Стучу к нему в спальню, и он отвечает «войдите». Уже проснулся и тупо сидит на заправленной кровати. Меня аж в дрожь бросает от его нарочитой безропотности. Человек не должен быть таким. Бедняга.

Я закрываю за собой дверь и воссоздаю в его памяти момент, когда мать заперла его в подполе. Осыпающаяся сквозь половые доски пыль, её громкие разгневанные шаги над головой. Темное и узкое пространство. Запах плесени и сырости. Иллюзия получается. И выходит очень плотной. Мне больно видеть, как Майло, стоя на коленях и сгорбившись, стучит в воображаемый потолок и умоляет его выпустить. Из глаз текут настоящие слезы. Ему было около семи лет, когда мать запирала его в погребе. Потом она начала использовать кладовку под лестницей, потому что под пол он перестал помещаться. Тва-арь.

Но парадоксально, морок получился настолько плотным, что проходит минут десять, наверное, а Майло все ещё скулит и просит его выпустить. Раз получилось, надо попробовать поработать с иллюзией. Делаю так, чтобы мать его выпустила. Парень распрямляется и слегка разведя руки направляется в сторону, где в его воображении стоит эта тварь, просит его простить и обнять.

Это ужасно, но я собираюсь ещё его помучить. Заставляю мать вынуть револьвер и выстрелить в сына. Попадаю в бедро. Майло с истошным воплем падает на пол. Трясется и извивается, держась за простреленную конечность. Естественно, физически на нем повреждений никаких, но мозг уверен, что нога невыносимо болит. Бедняга. Нет. Надо это прекратить!

Собираюсь снять иллюзию, но за спиной щелкает дверь. В комнату вбегает Марсела в ночнушке, а следом Стефан в одних шелковых брюках. И с защитным амулетом на шее. Зевает, оглядывая картину в комнате. Марсела выдыхает, осознав, что произошло.

— Вы бы хоть предупредили, мисс Мэтьюс, — сокрушается она и выходит.

— Молодец, Анис, — давя зевок, произносит следом Стефан. — Вижу, ты разобралась, как делать иллюзии прочными. Не держи его истекающим кровью долго, а то физически потеряет сознание.

На этом он уходит. В нем сострадания ни на грош. А я чувствую себя совершенно последней тварью, которая мучает инвалида. Противно от себя.

Смотрю на Майло и заставляю его мать выстрелить себе в голову. Он видит, как её тело падает и… на трех конечностях, волоча пострадавшую ногу, срывается к ней. Нависает над воображаемым трупом и пытается уговорить очнуться. Нет. В галазах жгутся слезы, в пору себе мозги высадить с такими приходами. Я надеялась, что такое воздаяние наоборот приободрит Майло. Эффект обратный. Он в истерике. Ревет, как умирающее животное.

Слабо представляю, что сейчас будет, если я сейчас сниму морок. Вдруг Майло на меня нападет? Это было бы логично за то, что я натворила. Меняю иллюзию. Мама оживает и обнимает его. Поразительно, он в это… верит! У меня в голове не укладывается. Просто треш какой-то. Но раз работает. Позволяю ей извиниться за зверства. И Майло плачет у неё на плече. Счастливый. Вот оно! Пожалуй, остальные разы я буду тренироваться устраивать её покаяние. А пока освобождаю несчастного парня от морока, и он вскидывает на меня взгляд, в котором я читаю больше живости, чем вчера после собачек. Интересно, может ли её покаяние как-то вернуть Майло в норму. Ну хоть немного?