Книга Охота на землянку, страница 23 – Лира Элиан

— Айнея, — говорю тихо, почти шёпотом, — успокойся. Не стоит сражаться с каждым теневым врагом. Твои силы нужны нам для борьбы, а не для саморазрушения.

Её взгляд вспыхивает, как будто она не готова принять ни одной ласки. Она резко отстраняется, её лицо искажено гневом и упрямством, а голос звучит резко:

— Не лезь ко мне, Тарик! Я не нуждаюсь в твоих советах, и я точно знаю, как вести себя здесь!

Но даже в её резких словах я слышу отблески боли, скрытой за гордыней. В моей душе начинается тихая борьба: я хочу её защитить, хочу, чтобы она осознала, что я здесь, рядом, что могу помочь ей обрести равновесие. Но при этом гордость и строптивость Айнеи вызывают во мне смятение — я не привык к такому сопротивлению, к такому эмоциональному вихрю, который, казалось бы, способен расплавить даже сталь.

Я делаю шаг вперёд, приближаясь ещё ближе, и наши взгляды встречаются. Между нами воцаряется молчаливая тишина, в которой каждое слово кажется лишним, а каждое прикосновение — судьбоносным. На мгновение я замечаю, как её глаза, ранее пылавшие яростью, вдруг становятся прозрачными, будто за ними скрывается боль и страх, который она пытается подавить.

Я чувствую, как мои пальцы невольно тянутся к её руке, стремясь установить не только физический, но и душевный контакт. Она, сжимая нож в кулаке, будто бросает вызов, но в её взгляде я различаю и скрытую надежду на поддержку.

— Слушай, — говорю я, стараясь сохранить ровный и спокойный тон, — мне не важно, кто ты и как сильно ты хочешь доказать свою независимость. Но если ты продолжишь идти по этому пути, ты навлечёшь на себя лишь боль. Я не хочу видеть, как ты вредишь себе.

В красивых глазах мелькает борьба — она хочет доказать, что способна справиться сама, но одновременно я чувствую тихий зов о помощи. С напряжением, которое витает в воздухе, она делает резкий выпад. В этот момент я успеваю схватить её запястье, и мои сильные пальцы нежно, почти неумолимо обхватывают её руку. Эта неожиданная близость вызывает у неё краткую дрожь, и на миг в глазах напротив мелькает смущение, будто девчонка осознаёт, что не может оставаться столь неуязвимой.

— Айнея, — говорю я тихо, — я знаю, что тебе больно. Мы все не без ошибок, и каждый из нас несёт на себе груз прошлого. Но вместе мы сильнее, чем поодиночке. Давай попробуем найти другой путь, без разрушений и саморазрушения.

Её губы дрожат, и на мгновение кажется, что она готова опустить защитную броню. Однако через несколько секунд её взгляд вновь затвердевает, и она отстраняется, отстраняя не только своё тело, но и свою душу. В её движении читается внутренняя борьба: желание быть независимой перемешивается с осознанием, что одиночество приносит лишь боль.

— Тарик, — голос звучит мягче, но всё ещё с твердой решимостью, — я устала от этих вечных боёв. Иногда мне кажется, что каждый удар судьбы оставляет меня наедине с тем, чего я так боюсь… Но я не готова полагаться на кого-то другого. Даже если этот кто-то пытается помочь. Тем более кто-то вроде тебя.

Я чувствую, как внутри меня что-то сжимается от услышанного. На миг я опускаю взгляд, и в моей душе мелькают воспоминания о тех моментах, когда я сам был беззащитен перед лицом невзгод.

Подняв глаза, отвечаю:

— Твои страхи не делают тебя слабой, Айнея. Они делают тебя настоящей. Но позволь мне быть рядом, когда буря снова поднимется. Не для того, чтобы взять на себя всё, а чтобы помочь тебе не утонуть в этом шторме.