Книга Жемчужина фейри. Книга 2, страница 110 – Галина Чередий

– С момента приезда мне не удается уединиться с тобой, асраи Алево, – без обиняков начала она воркующим голосом, что рождал желание слушать его и слушать. – А меж тем, именно для того, чтобы испытать на себе столь превозносимое всеми твое искусство ублажения женщин, я и прибыла сюда.

Арея шагнула ко мне и положила ладонь на грудь, давая позволение действовать.

– У того, кто вынужден управлять Тахейн Глиффом в такой момент, очень много дел, прекрасная монна, – ответил ей, скользя взглядом по лицу и телу красавицы.

Она действительно прекраснейшая женщина моей расы, пожалуй, никого прекрасней я не видел. Кому, как не такой, стать началом моего исцеления?

– Поэтому я и решила встретить тебя у твоих покоев, чтобы уже наверняка. Пригласишь меня войти, асраи? И, надеюсь, я не буду разочарована.

– Сначала докажи, что имеет смысл мне тебя приглашать и делать усилия по очарованию, – цинично ухмыльнувшись, я резко притянул ее к себе за талию и лишь чуть склонил голову, вынудив тянуться ради поцелуя.

Мои губы знали что делать, делали это сотни тысяч раз, и Арея была реально искусна в том, чтобы заставить мужчину полыхать одним лишь поцелуем. Но знать и хотеть – не одно и то же. Уметь зажечь – не значит в этом преуспеть. И даже разрешить себе новую близость – не значит возжелать ее.

Вместо возбуждения я ощутил разочарование, быстро обращающееся злостью. Вместо головокружительного вкуса женского рта – пепел на языке. Вместо заводящего аромата вожделеющей женщины в нос лез лишь дымный чуждый запах. Взбесившись на саботаж собственных тела и сознания, я разорвал поцелуй и грубо развернул Арею лицом к стене и толкнул, вынуждая опереться и прогнуться. Задрал юбку и рванул пояс.

И тут же отшатнулся, когда золотистая полоска великолепной кожи буквально резанула мне по глазам. Золотистая, такого ценимого всеми оттенка, а не жемчужно-белая. Отвернувшись, я пошел прочь и, ввалившись в двери своих покоев, захлопнул их, не слушая возмущенных возгласов не состоявшейся любовницы. Сделал два шага, запрокинул голову и заревел в потолок погруженных в темноту покоев.

– Неужто тебя так раздосадовало мое самовольное вторжение, – прозвучал из купальни голос…

Я остолбенел, потом затряс башкой, не в силах поверить, что слышу именно его. Голос моей жемчужины. Но звук заплескавшейся воды сорвал меня с места, и, влетев в купальню, я действительно увидел ее. Точно такую же, какой помнил в последний раз в этом месте: несравненное жемчужное великолепие на фоне теплого терракота чаши, заполненной прозрачнейшей водой.

Замычав нечто нечленораздельное, я рухнул в воду прямо в одежде, подняв тучу брызг и сгреб мою Снежку. Вжал в себя, растирая ее хрупкое тело по своей груди, заполняя ее присутствием ту самую клятую дыру и начиная целовать куда попадал. Я не мог говорить, мне этого не нужно было, потому что в бездну знание как, откуда она тут.

Она тут! Она…

Шарахнулся я так резко, что, поскользнувшись, ушел с головой под воду. И, вынырнув, с ненавистью уставился в ярко-синие глаза. Синие, а не цвета предрассветного сиреневого тумана.

– Распознал все же, – неприятно растянулись любимые губы, и весь облик Дану изменился радикально, пусть и черты все те же. – Но как? Как распознал ты в облике любовницы не ее? Еще и столько дней спустя.