Книга Жемчужина фейри. Книга 1, страница 19 – Галина Чередий

– Снежка, хочешь я с тобой поеду? – наморщил лоб друг, и на его лице прекрасно читалось насколько он «горит желанием» проехаться к пункту моего сегодняшнего назначения, так что я уверенно покачала головой. – Если эти опять тебя раздергают, приступ может долбануть же!

«Этими» Кокс называл мою мать и младшую сестру, живущих на данный момент в деревне в двухстах километрах от города, где мы квартировались пока. Родители самого Кокса были из соседней пырловки, одного района, поэтому в свое время мы попали и в единственный существовавший там центр социальной защиты детства, или как он там звался, и в детдом позже. «Сироты при живых родителях» – вот как принято называть таких, как мы. Между прочим, самая нелюбимая категория для других детдомовцев, по крайней мере там, где мы жили. Мы среди них считались вроде как ненастоящими сиротами, у нас же где-то все же были родители, а выходит, и постоянная надежда, что однажды они «одумаются и возьмутся за ум» и решат побороться за право вернуть нас домой. Только мы одни и ведали, что бухло и собственное беспроблемное существование нашим, с позволения сказать, родственникам, были гораздо дороже, чем какие-то дети, которые у них зачем-то рождались, мешая им ужасно. Что бы там ни думали о нас другие ребята, сами мы знали, что никто не придет забрать нас, и в отличие от них, у нас даже не было шанса на фантазию, что где-то там есть потерянные близкие, что однажды явятся и скажут, что мы любимы ими и необходимы больше всего на свете. Нет, реальность для нас всегда была неприглядна – никаких иллюзий. Поэтому мечтали мы о иных невозможных вещах: вырасти, заработать кучу бабла, стать успешными и свободными, и никогда больше ни в ком и ни в чем не нуждаться. Ни в средствах, ни в красивых дорогих вещах, ни в любви. Это нас с Коксом изначально и сблизило.

– Обещай мне, что если хоть чуть накрывать начнет, ты остановишься и позвонишь мне, – напутствовал меня друг. – Не вздумай терпеть или продолжать вести в таком состоянии. Поняла? Я серьезно, Снежка, лучше сам тебе башку откручу, чем позволю ею рисковать! Не кивай мне, словами говори!

– Да, мамочка, обещаю остановиться, даже если покажется просто, что плохеет, и вызвать моего героя-спасителя. Доволен?

– Не доволен! Была бы моя воля, я бы тебя вообще туда не пустил! – огрызнулся Кокс, и я, махнув ему напоследок, тронулась. Он к своим не ездил никогда. И не писал. Совершенно не интересовался жизнью людей, променявших его на водку.

А я вот так не смогла. При любой возможности моталась к матери, к которой после детдома вернулась жить моя младшая сестра, возила коробками и ящиками жратву, хотя и не давала ни копейки, как бы они ни просили и ни проклинали после многочисленных отказов. Каждый раз обещала себе больше не возвращаться, не в силах смотреть на этих двух опустившихся, всегда нетрезвых женщин, связанных со мной одной кровью, вечно сменяющихся такого же сорта мужиков в некогда родном доме, но все равно через время опять собиралась в путь. Что же, если в ближайшее время нам с Коксом не повезет с жирным заказом, то это, скорее всего, мой последний выматывающий душу визит.

Все не заладилось с того момента, как я только открыла дверцу, высматривая, как бы не врюхаться в лужу по колено, выбираясь из машины.