Книга Землянка для опасных командоров, страница 53 – Елена Островская

– Я согласна, - прошептала я и закрыла глаза. А потом ощутила, как меня охватывает чувство покоя. Впервые в жизни я поняла, что оказалась там, где и должна была быть, — в объятиях своих любимых мужчин. Вдыхая знакомый аромат кожи Кая, смешанный с запахом свежего хлеба, который все еще витал в воздухе, я поняла, что теперь у нас одно сердце на троих, общее.

И я наконец-то была дома.

… утро наступило тихо, разливаясь по спальне перламутровым светом Гелиоских солнц. Мы проснулись не резко, а постепенно, выплывая из глубин общего сна, где сны Светы и Реи переплелись в причудливые, но уже не пугающие узоры. Я лежала между ними, все еще чувствуя тепло их тел, тяжесть их рук на мне. Мир был хрупким и прекрасным, как мыльный пузырь.

Но его взорвал резкий, безразличный голос встроенного коммуникатора, установленного на стенах.

— Верховный Отец запрашивает аудиенцию. Прибудет в ваши апартаменты через десять минут.

Тишина, последовавшая за этим сообщением, была оглушительной. У меня даже уши заложило, настолько это было неожиданно и резко.

Рука Кая на моем животе мгновенно превратилась из нежной в защищающую, его пальцы вцепились в мою кожу.

Элиан замер, дыхание его стихло. Я услышала, как на мгновение остановилось его сердце, а затем учащенно забилось.

Ледышка страха, знакомая и чужая одновременно, пронзила мое спокойствие. Не мой страх. “Наш”.

Страх Реи перед холодным, оценивающим взглядом отца. И такого же ледяного и ничего не чувствующего сердца.

Страх Светы был иным. Чужеродным, перед всемогущим тираном, о котором она лишь слышала. Но не знала о той нелюбви, которой он одаривал дочь с самого детства.

Я сделала глубокий вдох.

И выдохнула, выдворяя этот страх прочь. Посмотрела на Кая и Элиана. Кай как главный мужчина в этом доме, заговорил первый.

— Хорошо, — сказала он голосом, в котором не дрогнуло ни единой нотки. — Примем его в главной гостиной.

Я подвинулась, чтобы встать. Их руки нехотя разомкнулись.

— Я пойду с тобой, — тут же заявил Кай, его лицо было мрачным и готовым к бою.

— И я, — подхватил Элиан, уже ища взглядом свою расстегнутую накануне рубашку.

— Нет, — мягко, но не допуская возражений, остановила я их. — Он захочет поговорить со мной наедине. Значит, так тому и быть.

— Но, СветРея... — начал Элиан, и в его голосе зазвучала тревога.

Я обернулась к ним, уже стоя на полу, накидывая шелковый халат — темно-синий, цвет ночного неба Гелиоса, который всегда нравился Рее.

— Я не та девочка, которую нужно защищать от собственного отца, — сказала я, и в моих словах звучала непоколебимая уверенность новой, цельной личности. — Я его дочь. И его равная. И мне есть что ему сказать.

Я увидела, как в их глазах вспыхивает гордость, смешанная с остатками беспокойства. Они видели не жертву и не бунтарку.

Мои мужья видели женщину, которая знает себе цену.

Ровно через десять минут раздался мерный, властный стук в дверь. Я была уже в гостиной, стоя у того самого окна, за которым город просыпался к жизни. Я не обернулась, когда дверь открылась и в комнату вошел он.

Я чувствовала его присутствие — тяжелое, давящее, наполненное безмолвной властью. Он остановился в нескольких шагах от меня.

— Дочь, — произнес он. Его голос был таким же, как вчера в тронном зале — низким, вибрирующим, лишенным тепла.