Книга Не родные. Малышка в награду, страница 18 – Елена Левашова

Я, как дурак анализировал. Все понять пытался, почему она просто не сказала, что нужны деньги? Зачем было ТАК играть? Слова мне всякие говорить, целовать до исступления, ласкать.

Я домой со всех ног бежал, чтобы ее обнять. Прикасался к коже и волосам, полной грудью вдыхал ее запах. Урчать был готов от удовольствия, как дорвавшийся до дозы наркоман. Меня ломало без нее… Маруся была моей зависимостью. Сладким ядом, который я был готов пить… Привыкший к самостоятельности и независимости, я прыгнул в омут чувств с головой, не думая о последствиях. Не предполагал, что может случиться такое… Уверен в ней был на все сто.

Плохо помню, что было потом. Наверное, пьянство? Грязный, вонючий, я возвращался из кабаков под утро. Кое-как раздевался, валился на наш диван с цветочной обивкой и проваливался в поверхностный, болезненный сон.

Пил дома, на улице, в ресторанах… За месяц превратился в бродягу. Она ведь всего меня лишила… Не только победы в тендере.

На маленькую, но быстро набирающую популярность фирму посыпались проверки. За ними штрафы. Я лишился почти всего. Почти… Часть активов успел перевести в швейцарский банк. Ими и воспользовался при открытии «Руси». Охранное предприятие, кибербезопасность, детективные услуги частного характера. Я сменил сферу деятельности и завязал с госзакупками.

Пожалуй, и с чувствами тоже… Маруся сделала мне прививку от них.

При одной лишь мысли повторить эту муку меня мутило… Никогда больше, ни за что. Я женюсь на подходящей мне девушке и… все. Достаточно уважения и взаимного влечения.

— Так что, Александр Матвеевич? Условия устраивают? — не унимается помощник.

— Да. Составляйте договор. Мне нужно закончить кое-какую работу, оставьте меня одного.

Скрипят стулья, коллеги тихо прощаются и уходят. Их шаги стихают, возвращая долгожданную тишину. Почему, Маруся? Почему так жестоко? За что? Я был уверен, что спустя столько лет разучился чувствовать. Искренне желал стать роботом, способным только думать. Холодный расчет, планирование, выгода — только так…

А она вернулась и все испортила. Словно откатила меня в прошлое, где я был другим. Лишила защитной брони. И все, что я тогда ощущал — боль, одиночество, тоска — возвращается, как лавина. Захлебнуться хочется… Задохнуться.

Не могу стать тем, кем хочу быть. Старый Алекс не хочет подыхать. Он жалеет и ищет всем оправдания. Интересно, она меня жалела? Хоть немного? Когда отдавала бугаю флешку с документами и улыбалась ему?

— Тук, тук, можно? — воркует Яна, заглядывая в кабинет.

— Привет, проходи.

Она подходит ближе и обнимает. Целует в шею и проводит ноготками по лацканам пиджака.

— Я не хочу ссориться, Алекс, — шепчет, расстегивая пуговицы моей рубашки. — Ты мне нужен, я… Я боюсь тебя потерять.

В ее голосе мольба, в глазах поблескивают слезы. Что она видит во мне? Неужели, мои метания настолько заметны окружающим? Да и зачем я, вообще, мучусь? Все прошло. Быльем поросло. Об этом забыть пора… А я, как идиот гоняю в голове мысли, анализирую, задаю вопросы и сам же отвечаю на них. Зачем да почему?

— И я не хочу.

— Давай назначим дату свадьбы, — неожиданно предлагает она. — Ты сделал предложение, я согласилась. Отец будет рад знать, что дочка пристроена.

— Яна, ты же хотела повременить с этим? Ты… Пожить со мной, убедиться в чувствах. В том, что мы устраиваем друг друга в быту и…